Хмурые будни холодной войны. Ее солдаты, прорабы и невольные участники - [87]
Стремление усилить собственные позиции в региональной политике выявило явное нежелание партийно-государственного руководства НРА во главе с Э. Ходжей обострять полемику с югославским руководством, которое было продемонстрировано албанской стороной, когда она достаточно жёстко осудила действия властей союзной республики Македонии за судебный процесс, проводившийся над инициаторами националистических демонстраций албанцев, состоявшихся в 1968 г., но избегало критики центрального югославского правительства>21. В сентябре 1969 г., что было отмечено и зарубежными аналитиками, Тирана вновь выразила свою солидарность с позицией Югославии и Румынии, которые, как считало албанское партийно-государственное руководство, противостояли давлению со стороны СССР, частью которого был визит министра иностранных дел СССР А. Громыко в СФРЮ. Заявления руководства НРА, каковыми можно считать публикации редакционных статей в партийном органе АПТ «Зери и популлит», давали основания предполагать, что помимо собственных стратегических интересов в Балканском регионе, целью которых было не допустить доминирования двух сверхдержав на полуострове, Тирана следовала советам Пекина, заинтересованном в «подрыве советских позиций на Балканах»>22. Однако в октябре 1969 г., после встречи советского премьера А. Косыгина и китайского Чжоу Энь Лая в пекинском аэропорту, когда решался вопрос об уменьшении напряженности в отношениях двух стран, пограничные инциденты между которыми могли спровоцировать серьезный вооруженный конфликт, официальная Тирана с большой настороженностью отнеслась к возможности советско-китайских переговоров. Замалчивание самого факта встречи глав двух правительств; понижение статуса представительства албанской партийно-государственной делегации, посетившей КНР и отказ китайской стороны во время приемов албанских представителей от постоянного повторения обвинений советского руководства в ревизионизме – всё это делало небезосновательными предположения зарубежных аналитиков относительно возраставшего недовольства руководства АПТ и лично Э. Ходжи новым этапом советско-китайских отношений>23. В то же время, для западных аналитиков становилось ясно, что «ныне, как и ранее, Ходжа нуждается в продолжение политической защиты и экономической помощи со стороны коммунистического Китая. Политические события послевоенного периода, однако, преподали албанцам наглядный урок: не полагаться полностью на внешних защитников. Китай рассматривается как верный союзник, который, однако, находится далеко от Албании, что делает невозможным полагаться на китайскую помощь в случае, если Албания станет объектом иностранного давления. Более того, в случае серьезного конфликта с Советским Союзом, Китай будет вынужден прекратить помощь своему албанскому союзнику. В случае прекращения китайской помощи, позиции ситуация в Албании станет, по крайней мере, тяжёлой»>24. Складывавшаяся ситуация, в свою очередь, рассматривалась в Москве как благоприятный фактор для возможного возобновления взаимоотношений с Тираной, союзник которой – Пекин, пошёл на переговоры с Кремлем и, как, вероятно, полагали в советском руководстве, подавал пример албанской стороне. Появление сразу в советской печати, включая орган ЦК КПСС газету «Правда», нескольких материалов, посвященных 25-летию освобождения Албании, носивших, как отмечали иностранные аналитики, примирительный характер, были призваны продемонстрировать Тиране готовность Москвы пойти на примирение>25.
Албанская реакция на предпринятые партийно-государственным руководством СССР шаги продолжала оставаться негативной. Более того, глава режима Э. Ходжа обращал внимание на складывавшуюся военно-стратегическую обстановку как на участке советско-китайского приграничья, так и в восточно-европейском секторе, имея в виду оборонные интересы Тираны. В соответствии с калькуляциями главы АПТ они зависели, с одной стороны, в военно-техническом отношении от КНР, а с другой – от степени и масштабов присутствия Варшавского пакта в регионе Восточной Европы и особенно её юго-восточной зоне. Сообщение, сделанное в начале января 1970 г. китайской стороной её албанским союзникам о том, что морские поставки из КНР будут проходить отныне через Тайванский пролив, контролировавшийся VII флотом США, который ранее блокировал этот район для судов коммунистического Китая, навёл Э. Ходжу на мысль о том, что «видимо встречи послов, китайского и американского, в Варшаве дали какой-нибудь, первый, результат. Нет дыма без огня»>26. Американо-китайские контакты порождали определенные опасения у главы коммунистического режима Албании из-за возможного смягчения позиций Пекина в отношении США и их политики, что было способно ослабить албано-китайский союз. Определенные надежды Ходжа связывал в этой связи с расширением противоречий между СССР, США и КНР, что нашло отражение в его предположениях о том, что «все три государства пускаются на происки в целях интриговать. Китай, если не пойдёт на уступки (выделено в тексте – Ар. У.), делает очень хорошо, что протискивается в них клином, использует противоречия и мутит им воды»
