Хлопоты ходжи Насреддина - [19]

– Каменщика я признаю только по работе. Так что еще поглядим, каков ты в деле. Но не вздумай сбежать! Я все равно найду тебя и потребую плату за причиненный моему другу ущерб.

И это прозвучало с такой грозной уверенностью, что вор сразу уверовал в сказанное стариком.

– Но кто ты? – воздел он ладони, поднимаясь с земли и вставая на колени. – Назови мне свое имя.

– Так и быть, – согласился ходжа, кивнув, – тебе я открою великую тайну: мое имя Насреддин.

– Кто?! – в ужасе отшатнулся от него вор и уперся спиной в колени стоявшего позади него Икрама.

– Не понимаю, что тебя так напугало, – пожал плечами ходжа. – Да, я Насреддин. Но честному каменщику бояться меня вовсе не стоит.

– О великий ходжа!.. – начал было вор.

– Знаешь, давай обойдемся без этого, – остановил его Насреддин. – Уже глубокая ночь, а мы с тобой перебудили множество народу, которому уже сегодня рано утром вставать на работу. Нужно их успокоить, отослать по домам, а ты ложись спать. Завтра у тебя тоже будет много работы.

Вор медленно поднялся с колен и опасливо покосился на Икрама.

– И не вздумай сбежать! – грозно предупредил дехканин. – Я-то точно знаю и тебя, и где обитает твоя гнусная шайка.

Вор вздохнул, повесил плечи, но вдруг приободрился и крикнул вслед ходже, направлявшемуся к забору:

– Да, меня зовут Саид!

– Я уже догадался, – насмешливо бросил через плечо ходжа. – У таких нечестивцев, как ты, есть только один друг – он сам.

Глава 6. Всеведущий мулла

Икрам полночи не сомкнул глаз, карауля вора, дремавшего между ним и Ходжой – вдруг только прикидывается спящим, выжидая удобного момента, чтобы задать деру. Ходжу, напротив, вопрос побега вора, казалось, нисколько не беспокоил. На этот раз он действительно заснул, повернувшись на правый бок. Но до утра Икрам не дотерпел. В какой-то неуловимый миг его веки сомкнулись, и он забылся глубоким сном. А утром его растолкал Саид.

– Эй, Икрам, просыпайся! – позвал тот, тряся дехканина за плечо. – Солнце давно встало, а он дрыхнет.

– Что? Где? – вскочил дехканин с постели, выпучив глаза. – А-а, это ты, – разочарованно протянул он, широко зевая. – Дай поспать.

– Ну уж нет! Столько работы, а он будет спать. Каменщику нужен помощник.

– Да сейчас, сейчас, – проворчал Икрам, спуская ноги с топчана. – Навязался же на мою голову!

Ходжа тоже проснулся, слез с топчана и долго плескался у широкой глиняной плошки с дождевой водой, сгоняя сонливость. Потом все трое позавтракали остатками кислого молока и лепешками, рассевшись кружком на топчане.

– А скажи мне, Саид, – спросил Насреддин, отряхивая приставшие к бороде хлебные крошки, – почему ты избрал такое гнусное ремесло?

– Мой дед был вором, – важно произнес Саид, подцепляя чувот куском лепешки, – мой отец был вором. Кем же, по-вашему, мог стать я?

– Ты говоришь с такой гордостью, будто твои предки были святыми мучениками, – покачал головой ходжа.

– Но что мне оставалось делать, если меня так воспитывали?

– Думать своей головой, – тяжко вздохнул Насреддин. Тяжело перевоспитать человека, если тот не видит за собой никакой вины.

– Э-э, почтенный ходжа, разве у меня было время думать? Я должен был постигать искусство воровства, чтобы не получить очередной нагоняй. А думать там и без меня есть кому.

– А если ты когда-нибудь останешься без рук или, того хуже, без головы?

– Аллах милостив! – буркнул Саид.

– Ты ошибаешься. Просто он еще не обратил на тебя свой взор, решив сначала послать тебе меня.

Саид замер, не донеся лепешки до рта.

– Вот зачем вы так? – грустно спросил он, опуская хлеб. – Разве я виноват, что мне выпала судьба стать вором?

– Зато теперь тебе выпал шанс стать порядочным человеком, – весело подмигнул Насреддин.

Саид проворчал что-то неразборчивое и засунул лепешку в рот. Ходжа не стал его донимать. Одно то, что Саид не сбежал ночью, вселяло в него надежду на исправление этого отпетого негодяя. Любому, как считал Насреддин, нужно дать шанс сделаться порядочным человеком. Нелегко взрастить здоровое дерево, которое будет приносить прекрасные плоды, но втройне тяжелее вырастить хорошего человека. А вор, особенно закоренелый, как больное дерево, требует к себе вдесятеро больше внимания и заботы.

После легкого завтрака все дружно приступили к расчистке фундамента. Работы было невпроворот, к тому же Икрам беспокоился за свой урожай – его нужно собрать до дождей, не потеряв ни зернышка. Не соберешь вовремя урожай – не заплатишь налогов, не заплатишь налогов – на урожай судья наложит штраф, а штраф съест и без того скудный остаток урожая. И останется Икраму только одна дорога – в батраки к жадному баю Зарифу. И еще новые долги…

Саид работал, будто в него вселился сам шайтан. Захватывая обеими руками отбитые киркой Икрама куски остатков стен и потолка, он ворочал их один, краснея от натуги. И хотя Насреддин все время порывался помочь ему, Саид непрестанно огрызался:

– Не вертитесь под ногами, уважаемый, я сам! Обойдусь и без вашей помощи. Займитесь лучше досками.

И ходжа покорно оставлял молодого человека в покое, принимаясь вытаскивать из-под завала доски и балки. Хорошие и крепкие он стаскивал и складывал в одну кучу, а негодные и гнилые – в другую. Но и тут вклинивался Саид, пока Икрам крошил обломки: