Хлеб великанов - [74]

5

Лето они провели в Эбботс-Пьюисентс. Они были единственными гостями. Нелл не была здесь с детства. Глубокое сожаление охватило от мысли, что она не смогла жить здесь с Верноном. Дом был прекрасен, как и сады, как и развалины аббатства. Ремонт дома был в разгаре, и Джордж советовался с ней по каждому поводу. Нелл наконец не на шутку заинтересовалась. Она была почти счастлива, наслаждалась покоем, роскошью и свободой от забот.

Разумеется, получив деньги за Эбботс-Пьюисентс, она положила их в банк и будет иметь небольшой доход; но она с ужасом понимала, что надо решать, где жить и что делать. Ей не очень нравилось жить с матерью, друзья поразъехались. Она не знала, что ей делать со своей жизнью. Эбботс-Пьюисентс давал мир и покой, здесь она была как бы под защитой. Возвращаться в город смертельно не хотелось.

Был последний вечер. Джордж уговаривал остаться подольше, но миссис Верикер заявила, что они больше не могут злоупотреблять его гостеприимством. Нелл и Джордж шли по длинной дорожке. Вечер был тихий и спокойный.

— Здесь было чудесно, — с легким вздохом сказала Нелл. — Не хочется возвращаться.

— Мне тоже не хочется, чтобы вы возвращались. — Он помолчал и тихо спросил: — У меня нет никаких шансов?

— Не понимаю, о чем вы.

Но она знала — она сразу же поняла.

— Я купил этот дом, потому что надеялся, что когда-нибудь вы будете в нем жить. Я хочу, чтобы у вас был дом, принадлежащий вам по праву. Нелл, неужели вы хотите всю жизнь прожить воспоминаниями? Разве этого хотел бы он — Вернон? Я так не думаю о мертвых, не думаю, что они завидуют счастью живых. Думаю, он хотел бы, чтобы о вас заботились, вас берегли, когда его нет и когда он сам не может этого делать.

Она тихо сказала:

— Я не могу… не могу…

— Забыть его? Я знаю. Но я буду беречь вас, Нелл. Вы будете окружены заботой и любовью. Я думаю, что могу сделать вас счастливой — счастливее, чем вы были бы одна. Я верю, что Вернон хотел бы этого.

Хотел бы? Пожалуй, Джордж прав. Другие скажут, что это неверность, но это неправда. Ее жизнь с Верноном была нечто совсем особое, и никто не смеет ее касаться.

О! О ней будут заботиться, беречь ее, лелеять, понимать. Она всегда за это любила Джорджа.

Она очень тихо сказала: «Да».

6

Больше всех разозлилась Майра. Она написала Нелл письмо, полное обвинений:

«Ты слишком скоро забываешь. У Вернона есть только один дом — он живет в моем сердце. А ты никогда его не любила».

Дядя Сидни покрутил большими пальцами и сказал: «Эта леди знает, с какой стороны хлеб намазан маслом», — и послал ей формальное поздравление.

Неожиданным союзником оказалась Джо; она прилетела в Лондон с коротким визитом и навестила Нелл.

— Я очень рада, — сказала она, целуя ее. — И Вернон был бы рад. Ты не можешь бороться с жизнью одна. Не обращай внимания на тетю Майру. Я с ней поговорю. Жизнь беспощадна к женщинам. Я думаю, с Джорджем ты будешь счастлива. А Вернон хотел тебе счастья, я знаю.

Поддержка Джо была Нелл дороже всего, ведь она была ближайшим другом Вернона. В ночь перед свадьбой она встала на колени возле кровати и посмотрела туда, где висела шпага Вернона. Закрыв глаза, она прижала к груди руки.

— Ты понимаешь, любимый? Понимаешь? Я люблю тебя и всегда буду любить.

О Вернон, если бы я могла быть уверена, что ты меня понимаешь!

Она постаралась вложить в вопрос всю душу, чтобы он дошел до Вернона. Он должен, должен ее понять.

Глава 4

1

В городе А в Голландии, неподалеку от германской границы, есть неприметная гостиница. Сюда в один из вечеров девятьсот семнадцатого года вошел молодой человек с изможденным лицом и на ломаном голландском языке попросил комнату на ночь. Он тяжело дышал, и глаза у него беспокойно бегали. Анна Шлидер, толстая хозяйка гостиницы, прежде чем ответить, с присущей ей осторожностью внимательно оглядела его с головы до ног, затем сказала, что комнату он получит. Дочь Фреда проводила его наверх, а когда вернулась, мать лаконично объяснила: «Англичанин, сбежал из плена».

Фреда кивнула, но ничего не сказала. Ее глаза фарфоровой голубизны были нежными и сентиментальными. У нее были собственные причины интересоваться англичанином. Она снова поднялась по лестнице и постучала. Войдя, поняла, что молодой человек не слышал стука. В полном изнеможении он совершенно отключился от действительности, и посторонние звуки его не достигали. Дни, недели он был на грани между жизнью и смертью, не раз чудом избегал опасности, спал урывками, не давал себе расслабиться, чтобы не поймали. Теперь наступила реакция. Он как свалился на кровать, так и лежал. Фреда стояла, смотрела, наконец сказала:

— Я принесла горячую воду.

— О! — Он подскочил. — Извините. Я вас не слышал.

Медленно и раздельно она сказала на его родном языке:

— Вы англичанин?

— Да. Да, это… — Он замолчал. Надо быть осторожным. Но опасность миновала — он уже не в Германии… В голове шумело. Диета из сырой картошки, выкопанной на полях, не способствовала умственной деятельности. Он помнил только, что надо быть осторожным. Это так трудно. Он испытывал странное желание — говорить, говорить, теперь, когда долгое, полное страха напряжение спало.