Хлеб наш солдатский - [10]

— Вот и добрались!

По деревянной скрипучей лестнице поднялся на второй этаж деревянного дома и постучал в указанную мне сопровождавшим командиром дверь. Из-за стола вышел невысокого роста, широкоплечий, с продолговатым лицом, начинающий седеть полковник. Это и был начальник продовольственного управления Северо-Западного фронта Леонид Иванович Журин. После моего доклада и взаимных приветствий он усадил меня за стол и сам сел напротив.

— Пора у нас горячая. Знакомиться с людьми, с обстановкой, вникать в суть всех дел будете, Федор Семенович, в процессе работы. — Журин поднялся, подошел к окну и, глядя на улицу, продолжал: — Уже конец марта, весна вступает в свои права. Для нас, снабженцев, новые заботы, новые хлопоты. Заметили, наверное, какие дороги? Через неделю-другую не сможем доставлять войскам продукты питания обычным транспортом. Вся надежда на авиацию. — Полковник резко повернулся, быстро подошел к столу, открыл папку. — Есть решение Военного совета фронта в период полнейшего бездорожья войскам, отрезанным от баз снабжения, горючее, продовольствие, боеприпасы, вещевое имущество доставлять по воздуху. Дело это сложное и весьма кропотливое. Доставкой продовольствия руководить будете вы. Да, да! Не тревожьтесь, — полковник ободряюще улыбнулся, предугадывая мои ссылки на некомпетентность. — Времени на подготовку, на знакомство с будущей работой немного есть. Вот секретарь партбюро майор Александр Осипович Осипов вам поможет. Он и с людьми вас познакомит. Я, к сожалению, сделать этого не могу — вызывают в штаб фронта. Детали операции обсудим позже…

Только теперь, повернувшись, я увидел майора. Он сидел слева от двери, в затемненном углу, и я, войдя в кабинет, не заметил его. Майор встал и улыбнулся кроткой, какой-то полудетской, очень привлекательной улыбкой.

— Возьмите над комиссаром шефство, — сказал Журин, когда мы с Осиповым пожали друг другу руки. — Помогите ему осмотреться, понять, что к чему. Наше дело вроде бы и не хитрое, но без знаний и у нас не обойтись.

Именно Александру Осиповичу я обязан тем, что за совсем короткое время узнал, какими заботами живет довольно многочисленный отряд управления, какие задачи предстоит решать коллективу. А главное — через несколько дней я уже имел достаточно полное представление почти о каждом работнике управления, мог сказать, что особенно ценное в характере того или иного человека, в чем на него можно положиться, какое дело ему доверить.

Осипова всюду, где бы мы ни появлялись, встречали приветливо, радостно. К нему обращались с уважением и младшие, и старшие по званию. И не только потому, что он занимал ответственную должность в управлении, по, как это сразу бросилось в глаза, и потому, что сам умел уважать людей, относился к ним с любовью. Признаться, вначале я просто диву давался, как это можно так всесторонне и глубоко знать каждого человека, уверенно, без боязни ошибиться характеризовать того или иного работника. Но позже понял, что это вполне закономерно. Осипов постоянно находился среди людей, был близок к ним, умел по душам поговорить с каждым сослуживцем, находил с ним общий язык.

— В чем особенности нашей работы? Мы имеем дело с людьми, пришедшими в управление с самых различных должностей. Они побывали в боях и стремятся снова на передовую. Для них служба здесь — нечто вроде отдыха: окрепнем, мол, наберемся сил и опять в бой. Некоторые так и рассуждают… В чем их обвинишь? В том, что они рвутся на передовой рубеж? Значит, надо убеждать, доказывать, чтобы каждый понял, что уже находится на этом самом передовом рубеже… Ведь без хлеба, без других продуктов питания не может быть боеспособного солдата, не может быть боеспособной армии.

Я всегда с интересом слушал «размышления вслух», которым довольно часто предавался Александр Осипович. И с каждым разом все больше убеждался, что он всем сердцем любит порученное ему дело, хорошо сознает его значение, искренне огорчается, если кто-то не разделяет его мнение о важности работы снабженца.

Как-то вечером мы возвращались со складов, где были сосредоточены грузы, предназначенные для переправки войскам самолетами. Погода стояла теплая. Вечер был лунный, тихий, безветренный. И если бы не раскаты орудийных залпов, доносящихся до нас, то можно было бы забыть о том, что на земле бушует война.

На территории городка мы заметили группу бойцов. Потягивая самокрутки, они о чем-то разговаривали.

— Какие проблемы обсуждаются? — весело спросил майор, подойдя к красноармейцам и здороваясь за руку с каждым. — Чувствую, что вы у нас новички, хотя, судя по выправке, знакомы с армейской службой.

— Проблем много, — ответил за всех один из бойцов. — Далеко зашел враг-то. И осилить его не просто. Вот и возникает вопрос: что же дальше будет?

— Что у вас с рукой? — уклонившись пока от ответа, спросил Осипов, кивнув на подвешенную на бинте руку бойца.

— Плечевое ранение. Две недели в госпитале провалялся. Да мы здесь, как говорится, все подштопанные. — Он как-то виновато улыбнулся, посмотрев на товарищей.

— Сетуете на свою судьбу? Товарищи, мол, там, в окопах, а мы, дескать, вот тут?