Хижина пастыря - [30]
Ну конечно, кивнул старик. Зайди внутрь, вот.
Он поставил на землю миску, в ней оказалось тесто. Старик сел на ящик, отщипнул кусочек теста, сплющил его немного и положил на прогоревшие угли, сбоку. От жара оно схватилось и запахло вкусно-вкусно, просто невыносимо. Я смотрел, пока не начал давиться слюной.
В хижине царил полумрак. Здесь были такой же цементный пол и стены на дощатом каркасе, как и в моей старательской лачуге, но места больше, и вещей больше, это уж точно. Металлическая раковина и ведро под окном, рядом с дровяной печкой. Окно без стекла, только ставня, подпертая палкой. Старая железная кровать и матрас. Стол. Два стула. В сосновых ящиках у стены – книги. Повсюду эвкалиптовые плошки, а в них – камни, скорлупа, птичьи гнезда и косточки. Лучше всего оказался ящик для хранения мяса. Обычный шкафчик с сетчатыми дверцами, собственно. Когда-то выкрашенный в зеленый цвет, который со временем потускнел. Каждая деревянная ножка стояла в консервной банке с водой – от муравьев. Прекрасный ящик. Перед глазами мелькнула картинка: я тащу его по озеру, потом через кряж – туда, где висит кенгуру. Ну и как такое осуществить? Украсть ящик, что ли?
Мой карабин стоял у стены, возле дверей. Без магазина и наверняка без патрона в патроннике. Дробовика нигде не было видно.
Я натянул рубашку и шорты старика. Одежда пахла древесным дымом, еще чем-то лимонным и знакомым. Возле двери висело маленькое зеркало, но смотреться в него я не захотел. Надел кепку и сунул в карман шортов телефон. При ходьбе он бил меня по ноге.
Старик у костра стряхнул песок и золу с лепешки, вручил половину мне. Налил в две кружки чай, одну протянул мне. Я подождал, сколько смог, и все равно обжег губы о кипяток. Уничтожил лепешку в три больших укуса, и старик со смехом отдал мне свою часть. Отщипнул новую порцию теста, положил на угли. Какое-то время мы оба не говорили ни слова. Старик сидел, я по-прежнему стоял. Было странно.
Затем он посоветовал мне взять стул; я ответил, что и так хорошо. Старик клацнул зубами, будто разозлился, а через пару минут указал на мой глаз и заметил – знатный синяк.
Я пожал плечами.
Так ты, значит, драчун?
Я отхлебнул чая.
Не так уж много здесь дверей, в которые можно войти.
Я хмыкнул. Не понял, о чем речь.
Выходит, ты поехал на охоту, нечаянно забрел не туда, потерял остальных и оказался здесь, да?
Как скажете.
Ась?
Говорю – как скажете.
Хм… А ты, значит, так не скажешь?
Зачем вам знать? спросил я.
Ну я человек любопытный, с прежней улыбкой ответил старик.
Я ничего не сказал, он опять оглядел меня внимательно, будто прикинул что-то. Глаза его за стеклами очков плавали, словно жирные рыбины. Суетливые рыбины.
Поставь себя на мое место, юноша. Я здесь один. Людей вокруг не вижу. Месяцами. И вдруг к моему жилью тайком пробирается некий отрок. Я испытываю жгучее любопытство – откуда он явился, в чем тут штука, какая дьявольщина с ним приключилась, какая история привела его ко мне. Понимаешь?
Я пожал плечами и продолжил жевать лепешку да смотреть на угли.
Тебя выдала оптика, заявил старик. Бинокль или прицел карабина. Просто чтоб ты знал. Я уловил какой-то блик на юге. Одинокий джентльмен многое примечает, а здесь любое событие – явление феноменальное. Потому я стал глядеть в оба, как говорят в фильмах, и увидел вспышку вновь, ближе, в районе кряжа. Ты был вчера у камней посреди соли, да?
Я кивнул.
Удивительное зрелище, правда?
Вы все время знали, что я здесь?
О, я догадывался. В одиночестве человек возвращается к своему звериному началу, юноша. Ты не согласен?
Не знаю. Может быть.
Это вовсе не означает, что он становится животным, так-то.
Я опять подумал о дробовике. Да, я уже мог бы лежать в могиле. Или истекать кровью, нашпигованный свинцом.
Как любое создание дикой природы, я ощущал тебя, сказал старик. Чуял твое присутствие, твой взгляд. Боже милостивый, просто удивительно, что не улавливал еще и запах – учитывая твое состояние. Был еще один пустячок – рюкзак. Я его вижу отсюда, даже сейчас.
Я посмотрел мимо разделочного дерева и распорки в сторону колючего кустарника, где я прятался всю ночь. Нате, пожалуйста – четкое синее пятно на зелено-сером фоне.
Господи, произнес я с отвращением к самому себе.
Но я же культурный человек, а такому человеку мало теней и запахов для того, чтобы составить представление об окружающем мире. Человеку нужна история. Как думаешь?
Я наблюдал за тем, как старик переворачивает лепешку куском проволоки. От запаха горелой муки кружилась голова.
Вперед, кивнул старик. Твоя очередь.
Чего?
Расскажи бедному старичку свою историю.
Нечего рассказывать, буркнул я.
Ась?
Говорю – нечего рассказывать.
Так ты не потерялся?
Не то чтобы.
Э? Он повернул ко мне голову, будто не расслышал.
Я не потерялся.
Кто же тебя послал?
Никто.
Тогда как же, черт подери, ты сюда попал?
Пришел, ответил я.
Пфф!
Я пожал плечами.
Откуда пришел? От шоссе?
Дальше.
Что значит – дальше?
Неважно, ответил я и подумал, что и так уже выболтал слишком много. Никаких намеков на Монктон, ни в коем случае – мало ли кого там может знать этот чудак.
Значит, ты угнал машину? Сколько тебе лет, мальчик?
Джорджи Ютленд под сорок, профессию медсестры и романтические мечты о родственной душе она променяла на тихую жизнь домохозяйки в рыбацком поселке на западном побережье Австралии. Ночи напролет, пока домашние спят, она сидит в Интернете и тихо спивается. Но внезапно в ее судьбу входит Лютер Фокс – браконьер, бывший музыкант, одинокая душа. Изгой.Действие этого романа с подлинно приключенческим сюжетом разворачивается на фоне удивительных пейзажей Австралии, жесткий реалистический стиль автора удачно подчеркивает драматизм повествования.Роман австралийского писателя Тима Уинтона (р.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.
«Шиза. История одной клички» — дебют в качестве прозаика поэта Юлии Нифонтовой. Героиня повести — студентка художественного училища Янка обнаруживает в себе грозный мистический дар. Это знание, отягощённое неразделённой любовью, выбрасывает её за грань реальности. Янка переживает разнообразные жизненные перипетии и оказывается перед проблемой нравственного выбора.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Рассказ. Случай из моей жизни. Всё происходило в городе Казани, тогда ТАССР, в середине 80-х. Сейчас Республика Татарстан. Некоторые имена и клички изменены. Место действия и год, тоже. Остальное написанное, к моему глубокому сожалению, истинная правда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На краю Леса жили люди Девяти деревень. Жили так, как жили до них веками их предки, представители удивительного народа ибо, и почитали своих причудливых, по-человечески капризных богов и строгих, но добрых духов. Исполняли обряды, на взгляд чужеземцев – странные и жестокие. Воевали, мирились, растили детей. Трудились на полях и собирали урожай. Пили домашнее пальмовое вино и веселились на праздниках. А потом пришли европейцы – с намерением научить «черных дикарей» жить, как белые, верить, как белые, и растить детей, как белые.
Роман «Услышанные молитвы» Капоте начал писать еще в 1958 году, но, к сожалению, не завершил задуманного. Опубликованные фрагменты скандальной книги стоили писателю немало – он потерял многих друзей, когда те узнали себя и других знаменитостей в героях этого романа с ключом.Под блистательным, циничным и остроумным пером Капоте буквально оживает мир американской богемы – мир огромных денег, пресыщенности и сексуальной вседозволенности. Мир, в который равно стремятся и денежные мешки, и представители европейской аристократии, и амбициозные юноши и девушки без гроша за душой, готовые на все, чтобы пробить себе путь к софитам и красным дорожкам.В сборник также вошли автобиографические рассказы о детстве Капоте в Алабаме: «Вспоминая Рождество», «Однажды в Рождество» и «Незваный гость».
Роман молодой писательницы, в котором она откровенно рассказала о своем детстве и трагической первой любви, вызвал жаркие дискуссии и стал одним из главных культурных событий восьмидесятых. Детство и юность Дженет проходят в атмосфере бесконечных проповедей, религиозных праздников и душеспасительных бесед. Девочка с увлечением принимает участие в миссионерской деятельности общины, однако невольно отмечает, что ее «добродетельные» родители и соседи весьма своеобразно трактуют учение Христа. С каждым днем ей все труднее мириться с лицемерием и ханжеством, процветающими в ее окружении.
Рохинтон Мистри (р. 1952 г.) — известный канадский писатель индийского происхождения, лауреат нескольких престижных национальных и международных литературных премий, номинант на Букеровскую премию. Его произведения переведены на множество языков, а роман «Хрупкое равновесие», впервые опубликованный в 1995 году, в 2003 году был включен в список двухсот лучших книг всех времен и народов по версии Би-би-си. …Индия 1975 года — в период чрезвычайного положения, введенного Индирой Ганди. Индия — раздираемая межкастовыми, межрелигиозными и межнациональными распрями, пестрая, точно лоскутное покрывало, которое шьет из обрезков ткани молодая вдова Дина Далал, приютившая в своем доме студента и двух бедных портных из касты неприкасаемых.