Хизер превыше всего - [16]

Конечно, беглого взгляда ему не хватало, но, к счастью, с каждым днем холодало, ее ноги покрывались гусиной кожей, поэтому она все чаще прятала их под спортивными штанами, которые были ей широки в талии. Однажды, когда она остановилась под козырьком подъезда и наклонилась, из-под пояса вылез кусочек голубых трусов. Бобби увидел это, стоя за мусорным контейнером, но не успел вынуть телефон. Но это было неважно, потому что, когда Хизер побежала через дорогу к отцу, она бросила беглый взгляд на Бобби, как если бы он телепатически приказал ей сделать это, их глаза на мгновение встретились, и все звуки города улетели в небо, наступила тишина, а он попытался вспомнить, как улыбаются.

Теперь, когда Бобби знал все, что ему нужно, он сообразил, что его планы запереть ее в какой-нибудь комнате и отыметь по-всякому, вдоль и поперек, в разных позах и позициях, слишком скромны. Хизер придется убить, чтобы снова не сесть в тюрьму. Ему вспомнилось, как однажды в тринадцать лет он в сопровождении соцработницы ходил в костел. Когда во время причастия он принял кусочек гостии и глоток вина, то ощутил, что у него во рту они действительно во что-то превратились, вроде дыма от нагретого кокаина. После он в жутком возбуждении мчался домой, готовый все крушить голыми руками, молотил по почтовым ящикам и мусорным бакам и даже расколол ударом кулака лобовое стекло автомобиля. Тогда он уверовал, что источником этой силы стала крошечная частица Господа, которую он проглотил, и он много месяцев подряд пытался снова причаститься, однако соцработницу куда-то перевели, а в одиночку зайти в костел Бобби постеснялся.

Ночью Бобби лежал на кровати мотеля, вытянувшись в струнку, смотрел на ее лицо на телефоне и точно знал: раз их взгляды встретились и раз ее все обожают, Хизер станет его гостией и вином. Он воображал белое сияние, в которое превратится, когда возьмет ее всеми возможными и невозможными способами после того, как медленно задушит. Бобби присвоит тогда каждую частицу Хизер, и они станут единым целым внутри его, а сам он будет началом и концом всего сущего, как Господь.

4

В промежутке между четырнадцатым днем рождения Хизер и Хеллоуином до Марка дошли новые пессимистичные прогнозы по поводу рождественских бонусов, и он начал искать другую работу. Он имел неосторожность поделиться своими планами с Карен, она предсказуемо забеспокоилась и, желая поддержать мужа, наговорила гадостей о коллегах, которые постоянно обходят его только потому, что играют в баскетбол с боссом и его сыном. У Марка были неплохие перспективы; его резюме вызывало доверие благодаря десятилетнему карьерному росту на фирме, а постоянные пробежки сделали его фигуру более подтянутой, и даже пухлое лицо стало плотнее прилегать к черепу, производя впечатление строгости и умудренности.

Очень скоро пошли собеседования, которые приходилось организовывать как тайные встречи с любовницей: звонить в нерабочее время и ходить в рестораны подальше от офиса, чтобы коллеги ничего не заподозрили. Теперь Марку часто приходилось выходить на пробежку раньше, иногда до восхода солнца, чтобы можно было назначить за завтраком встречу с потенциальным работодателем. Пустота предрассветного города позволяла репетировать интервью вслух, на бегу перечисляя свои достижения и описывая накопленный опыт.

Однажды утром, в день, когда предстояла особо перспективная встреча, Марк отправился на более длинную, чем обычно, пробежку, а когда вернулся, увидел, что воду и электричество отключили. Марк был в ужасе оттого, что придется вытирать пот полотенцем и надевать костюм. В какой-то момент он сообразил, что будильники в доме тоже не работают, и разбудил Хизер, а затем и Карен, мысленно ругаясь последними словами и брызгая на себя одеколоном. Карен сказала, что об отключении предупредили заранее, однако Марка это мало утешило, и он продолжил молча злиться и переживать, направляясь в ближайшую кофейню за двумя латте – для Хизер и для себя. Зачем мы торчим в этом доме, думал он, чувствуя, как потную шею натирает накрахмаленный воротничок сорочки, и почему это должно было случиться именно сегодня, и зачем он вылил на себя столько одеколона? И правда, женщина, стоявшая за ним в очереди за кофе, начала чихать.

Марк возвращался домой, неся на подносе два полных стакана с кофе и перебирая в уме все совершенные им за последнее время глупости (вот и сейчас он забыл, что ему снова придется пить кофе во время интервью), и уже был готов перейти через дорогу, чтобы подняться в квартиру, в свою квартиру, где ждала дочь, когда застыл на месте. Хизер уставилась в телефон, а один из рабочих уставился на нее. Ее сверлил взглядом приземистый парень в рабочем комбинезоне, и взгляд этот был таким похотливым и жадным, что Марк рванул через дорогу и оттолкнул Хизер, словно на нее стремительно несся автомобиль. Хизер это раздосадовало и смутило, она взяла свой кофе, и они пошли по тротуару. Марк обернулся и посмотрел на рабочего: остриженные почти под ноль, седые, несмотря на явную молодость, волосы и бледно-голубые глаза, которые тот быстро отвел и принялся выгребать строительный мусор.