Хирургическое вмешательство - [63]

За плечом его полыхнул вихрь.

Ксе мало не в панике обернулся и встретил ясный и напряжённый взгляд голубых глаз.

— Ксе, — глядя ему в лицо, тихо сказал Жень, — тут где-то это… бл-лин…

Мечи, казалось, не интересовали божонка вовсе.

— Храм, — спокойно кивнул Ансэндар, облокотившись на край откинутой крышки. — Он тоже в этом доме. Менгра всё-таки верховный жрец, Жень. Так удобнее.

— Не люблю жрецов, — процедил подросток. Похоже, он собирался с силами, как тогда, у подъезда Льи: шаману почудилось, что краски сделались ярче, и ауру Женя он практически мог видеть — цвет её из мирной синевы перетекал в недоброе белое золото.

— Жень, — негромко, не глядя на него, проговорил Анса — не стоит… Не надо бояться.

— Я не боюсь! — взвился божонок.

«Он тоже видит? — мелькнула мысль. — Он жрец?..»

…Жрец показался в дверях.

Вождь тридцатитысячного народа беженцев, верховный жрец неизвестного бога, кузнец-художник и успешный бизнесмен походил на мамонта. Дверной проём он загородил собой почти полностью — огромный, с бычьей шеей и невероятно широкой грудью, густобровый и хмурый, тёмно-рыжий мужик.

Менгра-Ргет.

Он стоял, скрестив на груди бугрящиеся мускулами волосатые руки, и в упор смотрел на Ансэндара.

Тот неуверенно улыбнулся. Ксе остро почувствовал неуместность своего пребывания в этом доме, и едва не отшатнулся, когда угрюмый взгляд Менгры скользнул по нему. Спокойным остался лишь Жень, и то — только с виду, шаману не было нужды лишний раз прислушиваться к тонкому миру, чтобы понимать, насколько стремителен и раскалён вихрь. Бог шагнул поближе к нему и выпрямился; Ксе, оказавшийся за жениным плечом, молча обругал чересчур предприимчивого подростка. Для полного комплекта неприятностей не хватало только стычки с посторонним и лично перед Женем никак не провинившимся человеком. «Что-то Анса того, — печально подумал шаман. — Я же подозревал, что нет у него права обещать. Лья-то почему поверил, умный наш? Блин, нам бы теперь выйти отсюда спокойно! Жрец и так дядька неласковый, только бы Жень никакой штуки не отколол…» Наконец, Ксе решил, что не мешало бы позвать стихию: он не знал, на что способен жрец стфари в чужом для него мире, но исполин Менгра мог и попросту зашибить кулаком. Великая богиня желает их с Женем безопасности, а раз так, пускай её, в случае чего, обеспечит…

Ксе попытался ощутить Матьземлю — и не удивился ничуть, только безнадёжно прикрыл глаза. Вихрь-божонок снова отсекал его от Матери, заключив в колыбель немоты рядом с центром своего бурлящего тела. У Женя имелся собственный план действий. «Прибью гада», — устало подумал Ксе; он не испытывал даже злости, лишь вялую покорность судьбе.

Менгра шумно, как зверь, перевёл дыхание.

Ансэндар осторожным движением опустил крышку сундука.

— Жень, — сказал он, — пожалуйста, успокойся. Мы же договорились…

— Договорились? — эхом отозвался Менгра. — Договорились, значит?!

Ансэндар, спокойный и серьёзный, смотрел ему в лицо.

— Я дал обещание, Менгра.

И Ксе перестал дышать, когда Менгра с неожиданной для такого могучего человека скоростью пронёсся по зале и втолкнул Ансэндара в стену — навалившись всем весом, ударив ладонью в горло снизу вверх, так, что стальные пальцы кузнеца обхватили шею беловолосого точно рогатина. Шаман зажмурился: показалось, что жрец Ансу убьёт.

— Ты? — взревел стфари. — Дал?! Ты хоть понимаешь, что ты сделал? Что теперь будет?! Ты понимаешь, с кем ты связался?!

Казалось, он игнорирует присутствие посторонних — но Менгра говорил по-русски. В гневе, как будто потеряв над собой контроль, стфари говорил на языке, который учил не более нескольких лет, и говорил без акцента, не путаясь в построении фраз, не подыскивая слова. «Что-то здесь не так», — заподозрил Ксе, но дальше рассуждать не смог, да и не успел.

Глаза бога сузились от ярости.

Жень медленно, каким-то деревянным движением качнулся вперёд; шаман хотел остановить его, придержав за плечо, но рука отлетела как обожжённая. В прошлый раз Женем руководили расчёт и мальчишеское бахвальство; сейчас — ненависть.

— Вот такие суки и папку моего уморили, — очень тихо и ровно сказал он.

Менгра выпустил жертву; глаза Ансэндара закатились, и он сполз на пол, казалось, потеряв сознание.

— П-падлы, — с воистину нечеловеческой злобой процедил Жень; лицо его исказилось. — Ж-жрецы.

Жрец обернулся. Какое-то время они с Женем смотрели друг на друга; Ксе видел, что стфари не испытывает и тени страха, но пренебрегать божонком всё же не решается.

А потом Ансэндар, потирая шею, хрипло выговорил:

— Я думаю… что Менгра… не такой.

В лице того не дрогнул ни один мускул, но шаману помстилось, что взгляд его всё же на миг стал растерянным.

— Все они — такие, — криво усмехнулся Жень, не сводя с врага глаз-прицелов. — Н-ненавижу жрецов…

— Менгра не такой, — веки Ансы были опущены, но на губах мелькнул призрак улыбки. — Он хороший жрец.

Тот резко выдохнул и сгорбился, тяжело осев на ближайший сундук. Окинул беловолосого мрачным взглядом. «Уй-ё! — осенило Ксе, и он даже подобрался весь, поняв, наконец, что к чему. — Да он же… да они же… блин, я идиот, Лья узнает, ржать будет… но это ж кому сказать…»