Хирург возвращается - [17]

— Есть же много женщин-хирургов! — с вызовом посмотрел на меня начмед, когда мы начали движение в лифте.

— Как правило, если они классные специалисты, то несчастны в личной жизни. А если счастливы в браке, то посредственны в работе. Большинство из них — матери-одиночки. Какому мужику, простите, понравится, что его супруги постоянно нет дома? А каково детям, которые маму чаще на фотографии видят, чем вживую?

— О, батенька, да вы философ! — шутливо грозит мне пальцем Егор Кузьмич. — Осторожней с этим при Зинаиде Карповне, нашей заведующей, а то до чего-нибудь договоритесь. Она мать-одиночка!

— Я только между нами — тут же, надо полагать, все свои?

— Разумеется, я не побегу докладывать Зинаиде о ваших мыслях, — грустно говорит начмед, — но, доложу вам, вы во многом правы. Если не во всем…

Лифт останавливается на отметке «хирурги», металлическая дверь широко и приветливо отворяется. Начмед пропускает меня вперед.

— Дмитрий Андреевич, вы, серьезно, к нам прибыли из меркантильных побуждений? Или так, пошутили?

— Егор Кузьмич, разве такими вещами шутят? Я перед вами кривляться не стану: денежный вопрос в моем приезде — один из основных. Не только же из любви к искусству я к вам прибыл, хотя и это тоже присутствует.

— Да-да-да, понимаю! — кивает Егор Кузьмич, выходя следом за мной. — Только вы… как бы это помягче сформулировать?.. Попрошу вас при Зинаиде Карповне про денежную сторону своего приезда к нам не распространяться, — начмед натянуто улыбается.

— А какое ей, собственно говоря, дело до моих финансовых вопросов?

— Понимаете, — Егор Кузьмич мнется, — Зинаида Карповна женщина несколько импульсивная, взрывная. И, боюсь, вам не совсем понравится ее реакция…

— Егор Кузьмич, что за бред? Я, по-вашему, приехал отбирать у нее заработок?

— Представьте себе, да — вернее сказать, она так считает.

— Ничего себе! — ахаю я. — Что за глупости? Кажется, у вас со ставками проблем нет, есть проблемы с их заполнением. Я правильно понимаю?

— Абсолютно! На сегодняшний день у нас свободны восемь ставок. Но лучше в первый же день с денежных отношений не начинать.

— Егор Кузьмич, а не кажется ли вам, что вы перегибаете палку? Для таких вопросов существует главный врач и, смею напомнить, бухгалтерия. А ваша Зинаида Карповна — просто заведующая отделением, где мне предстоит работать.

— Я вас предупредил, — бесцветно отвечает начмед и останавливается у двери с надписью «заведующий хирургическим отделением», исполненной потускневшими золотыми буквами на аспидно-черном прямоугольнике.

— К вам можно? — постучавшись, он толкает дверь.

Через мгновенье мы попадает в небольшой пустой кабинет, в котором господствует натуральный бардак. Возле единственного давно не мытого окна прогибается под тяжестью нагроможденных сверху папок колченогий, облупленный письменный стол. На давно некрашенном узком подоконнике покоятся те же истории болезней, закрывая половину засиженного мухами окна. Вдоль правой стены — рассохшийся дерматиновый диван с ржавыми ножками, покрытый теми же историями болезней. Возле него стоит маленький журнальный столик, уставленный всевозможными сладостями: тут тебе и вазочка с дорогими разносортными конфетами и шоколадками, и какой-то полузасохший ягодный пирог, и надрезанный торт в форме сердечка, и надкусанный ломтик хлеба, и миниатюрная тарелочка с нарезанной абы как колбасой… Кроме съедобных предметов, на столике как-то помещаются электрический чайник на полтора литра и штук пять немытых чашек с блюдцами. Помимо всего прочего хозяйка кабинета умудрилась втиснуть между ними банку растворимого кофе и начатую пачку чая «Липтон» в пакетиках.

По левую сторону двери стоят два продавленных кресла, обитых выцветшей материей, и один новый металлический стул без покрытия. На стене — простая проволочная полочка, под завязку набитая медицинскими книгами, в том числе и довольно редкими. А правее полочки, ближе к письменному столу, в голубой пластмассовой рамке размещалось лаконичное, но емкое изречение: «Кто со мной не согласен — тот дурак», старательно выведенное красной тушью на ватмане.

Обстановку завершают советских времен платяной шкаф «под красное дерево» и стандартная фаянсовая раковина. Микроскопический кусочек розового мыла и жеваное полотенце в разводах свидетельствуют, что здесь иногда моют руки.

— Да уж! — только и смог я сказать, перешагнув порог кабинета. Похоже, предположение, что Зинаида Карповна — та еще штучка, подтверждается. Творческий беспорядок и убогая обстановка… дама давно махнула на себя рукой.

— Да вы не стесняйтесь! — легонько подталкивает меня в спину Егор Кузьмич. — У нее всегда так. Берется сразу за сто дел…

— И ни одного до конца не доводит, — продолжаю я его мысль.

— Ну, отчего же, — улыбается начмед, — насчет больных и операций она огонь-баба!

— Я вижу, — показываю в сторону кипы историй болезней, — вон читается слово «май». А на дворе уже август месяц. Как же вам страховые компании перечисляют деньги на зарплату, если истории до сих пор не сданы?

— Что есть, то есть! — кисло соглашается Кузьмич и выглядывает в коридор. — Куда-то она запропастилась? Вы присаживайтесь куда-нибудь, а я пойду, поищу.