Хирург возвращается - [15]

— «Комсомолка» есть? — спрашиваю у киоскерши, приятной женщины пенсионного возраста.

— Вам сегодняшнюю?

— А есть?

— Конечно, мы всю самую свежую прессу день в день получаем, — немного обижается дама.

— Давайте сегодняшнюю.

— Двенадцать рублей, пожалуйста.

Я протягиваю ей деньги, отметив про себя, что цены здесь точно такие же, как в Питере, и не кусаются. С некоторой опаской пройдя мимо до чрезвычайности суровой охранницы, дородной тетеньки, облаченной в черную форму с накладными погончиками, я оказываюсь в широком, чистом, хорошо освещенном коридоре.

— Нам сюда! — Петрович указывает на толстую стеклянную дверь с надписью «Главный врач» на красной блестящей табличке.

Пройдя мимо строгой бесцветной секретарши, одарившей нас взглядом-рентгеном, мы попадаем в кабинет средних размеров, украшенный почетными грамотами и дипломами ярких расцветок. Похоже, хозяин кабинета весьма гордится достижениями своей больницы, раз почти все стены завесил их картонными подтверждениями. Лишь над его рабочим местом висят портреты президента Путина без галстука и почему-то С.П. Боткина в старинном пиджаке, с раритетным галстуком на шее.

— О-о! Дмитрий Андреевич! Заждались вас! — встречает меня, поднимаясь с высокого кожаного кресла, плотный гладко выбритый человек с шикарной черной шевелюрой, слегка тронутой сединой. — Рад! Очень рад вас видеть! — Он пожимает мне руку. — Я — Михал Михалыч! Как добрались? Чай? Кофе? Может, чего покрепче с дороги?

— От чая с дороги не откажусь, а вот «покрепче» не стоит.

— Да, да, да! — широко улыбается главврач, — помню, вы в своем резюме указали, что вредных привычек не имеете.

— Точно! Не курю, не пью и не смотрю футбол-хоккей! — цитирую часть своего резюме. При этом стоящий у дверей Петрович почему-то морщится и смотрит на портрет врача С.П. Боткина. — Документы мои сейчас станете смотреть или после? — Я тянусь к дорожной сумке, чтоб извлечь диплом, сертификат и прочее.

— Дмитрий Андреевич, я вам верю! Покажете документы потом, в отделе кадров, Но может, с хоккеем-футболом перебор? — Михал Михайлович изучающе смотрит мне в глаза.

— Ну, у меня другие интересы, — я продолжаю улыбаться. — Каждый волен сам распоряжаться своим досугом. Лишь бы не в ущерб работе и общему делу. У меня такая вот точка зрения.

— В целом я вас поддерживаю. Но про спорт забывать не стоит.

— Михал Михайлович, большинство фанатов футбола и хоккея сидят у телевизоров с пивом, а то и с чем покрепче, и таким образом «болеют» за любимую команду. А еще хуже, когда такие, с позволения сказать, «спортсмены» устраивают дебоши на стадионах и в публичных местах. Что же тут спортивного?

— Это эмоции! — Но тут он замечает понурого Петровича, переминающегося с ноги на ногу возле входной двери. — Петрович, а ты чего, примерз?

— Так это… не нужен больше, Михал Михалыч?

— Нет, спасибо! Ступай домой, спасибо за службу! Машину можешь взять, но чтоб утром как штык был на работе, — добавляет главврач.

— Бу сделано! — радуется водитель и, не прощаясь, выбегает из кабинета.

— Ему надо было какие-то вещи перевезти. Вот, разрешил воспользоваться служебной машиной. А то получается, что сапожник без сапог, — комментирует Михал Михалыч.

— Святое дело.

Я только радуюсь, что извечный мужской разговор о спорте завял в зародыше.

Честно признаться, не понимаю я тех, кто в восторге от того, как 22 дурака гоняют один мячик на потеху миллионов. Ну, забил ты гол, другой, третий, десятый. И что с того? Через пару лет люди с трудом вспомнят о сем подвиге, а через десять и вовсе забудут. Мне этот массовый психоз никогда не был по душе.

Главный врач приглашает меня сеть в глубокое кожаное кресло рядом со столом, а сам жмет красную кнопку и просит невидимую секретаршу незамедлительно пригласить к нему в кабинет начмеда Гусева.

— Как вам у нас? Или еще не поняли? Кузьмич докладывал, что вы и искупаться в море успели. Не замерзли?

— Спасибо, водичка была что надо! Сбылась мечта идиота: искупаться во всех цветных морях. В Черном плавал, в Красном нырял, в Желтом тоже, а сегодня взял последний рубеж в виде вашего Белого моря. Больше, кажется, у нас на планете морей с цветным названием нет?

— Кажется, нет, — соглашается главврач. — На самом деле у нас очень редко купаются. Холодно. Я здесь второй год, но купаться в местном море пока не доводилось — погода не баловала.

— Получается, я вам с собой привез хорошую погоду.

— Получается, что так! — расцветает в новой шикарной улыбке Михал Михалыч.

— Вообще-то мне у вас нравится! Честно сказать, приятно удивлен, что везде такой идеальный порядок. Люди приветливые, — вспоминаю я охранницу на входе, — и весьма доброжелательные! — представляю перед собой суровую секретаршу.

— Вызывали? — в дверь заглядывает крупный седой мужчина, в белоснежном халате, с дежурной улыбкой на бритом лице.

— А-а, Егор Кузьмич, проходи! Знакомься! Это тот самый хирург из Петербурга, про которого я тебе вчера рассказывал. Вот уже прибыл к нам… — Михал Михалыч чуть мнется, подбирая нужную фразу, — в командировку! Рекомендую: Дмитрий Андреевич Правдин, месяц у нас поработает, присмотрится, а если понравится, переберется к нам насовсем.