Химеры просыпаются ночью - [18]

— Ух ты ж как…

— Да уж, видимо, почувствовал, что зомбем становится и в момент просветления решил свою судьбу.

— Большинство свою смерть находит в более бессмысленных обстоятельствах. А этот Бубен хотя бы за свою идею пострадал.

Тополь недоверчиво промолчал.

— Да нет, я серьезно. Он хотя бы искал что-то. Вдруг — тогда и нашел, только не смог рассказать. Близко уж очень к своей мечте продвинулся.

— Ну а что там на Радаре на самом деле — это, конечно, военная тайна?

— Я не знаю, — честно признался капитан, — нас строем не ставили и все секреты не рассказывали. Патрулируй свою землю — вот и вся задача. А только на Радар я и сам не пойду.

— Даже если прикажут?

— Не прикажут. Нас самих туда не пускают. И от лишних вопросов никто в восторге не будет.

— А если Радар — это и есть источник Зоны?

— Вот сходи и проверь, — капитан усмехнулся, — да нет, не думаю. Тогда получается, что Зона поддерживается искусственно, а какой смысл, если она каждый год такие деньжищи из страны вытягивает? Весь мир только со стороны посматривает, что здесь происходит. Но и денег на исследование выделять не спешит. У мира свои проблемы.

— Рано или поздно Зона станет общей проблемой, — раздался голос где-то сбоку, и они увидели, как в проеме возник невысокий человек в испачканном оранжевом комбинезоне ученого. Человек подошел ближе, всем видом выражая дружелюбие. — С каждым Выбросом Зона расширяется, так что поглощение сначала отдельно взятой страны, а затем и Земного шара — вопрос времени. Представляюсь: Митин, научный сотрудник.

— Из яйцеголовых, что ли? — отозвался Тополь.

— Пусть хоть так, — согласился подошедший, — заблудился вот, потом голоса услышал, заглянул на огонек.

— Ну проходи, коли пришел, — подвинулся Тополь, — места всем хватит. Пожрать нет ничего?

— Вот этого нет, думал, что вернусь затемно, а вот застрял…

Трое сидели у костра в заброшенном сарае, заметно сгустившиеся сумерки надвигались на затерянную в просторах Зоны безымянную деревеньку, и только зыбкое пятнышко костерка служило этим троим прибежищем от холода и опасностей ночи. Прокричала где-то в темноте невидимая тварь, воем отозвались у леса собаки, хлопнула аномалия, выбрасывая из себя куски неосторожной жертвы, змеились во тьме бело-голубые языки Электр. С востока надвигалась ночь.

Было решено дежурить у костра по очереди. Сначала Митин, потом Тополь, затем капитан; тому необходимо было выспаться: ослаб порядком, к тому же, снова открылась рвота.

Но ночь прошла спокойно, даже собаки, рыскавшие в окрестностях, не потревожили. Утром разделили скудные остатки военного сухпайка и решили выходить втроем.

— А там уж каждый своей дорогой, — подытожил Тополь. Он как-то сразу взял инициативу в свои руки. Ученый против такого первенства не возражал, а капитану, похоже, было самому до себя. Но держался он бодро.

Вышли из деревни, как только начал оседать утренний туман. Так легче ориентироваться, да и аномалия не застанет врасплох. Шли медленно, часто бросая впереди себя камни и подшипники; к тому же, капитан слабел и приходилось делать частые привалы. Разговаривать было особенно не о чем, перебросятся словом насчет обхода того или иного участка — вот и весь разговор.

Когда солнце перевалило зенит, вышли к еще одной заброшенной деревеньке. Никаких указателей не оказалось, поэтому гадать, куда именно пришли, было бесполезно. Решили пройти через деревню.

Сначала неладное заподозрил ученый. Потом и Тополь заметил, что «места, кажется, знакомые…» Капитану было не до окружающего мира, он едва передвигался, бледный и мокрый от пота, поэтому не высказал ничего. Но, когда вышли к знакомому сарайчику, и капитан не удержался от отборного мата.

— Вот и пришли, — Митин растерянно осматривал сарай, будто впервые видел.

— Не может быть, — процедил Тополь, — мы же по солнцу шли, а не абы как плутали.

Но факт был налицо: они вновь пришли в то же самое место, откуда вышли еще утром.

— С ума сойти, — сказал Митин и устало опустился на землю.

Капитан тоже обессилел. Крупные градины пота покрыли его землистое лицо, скулы отчетливо вырезались на фоне черных пятен под глазами. Он ничего не сказал, только мешком рухнул рядом с ученым и замер.

Тополь бормотал ругательства и пинал мусор тяжелыми ботинками.

— На самом деле, такое происходит, потому что у человека одна нога короче другой — вот и тянет его все время в одну сторону кругами… — начал было ученый.

— Знаем, — хмуро оборвал его Тополь, — не первый год ходим. Только тут другое… — он сосредоточенно прищурился и смотрел перед собой, что-то соображая. — Это салага в подмосковном лесу так заблудится, а здесь Зона, а я не салага.

— Идти надо, чего ж думать, — отозвался Митин, — вот передохнем только.

Тополь напряженно молчал, потом тихо сказал только одно слово:

— Зеркало.

— Что? — не понял ученый.

— Зеркало, — повторил сквозь зубы Тополь. — В него входишь и потом, куда бы ни пошел — возвращаешься в то же самое место, как будто от зеркал отражаешься.

— Не слышал о таком…

— Ты еще много о чем не слышал в своем бункере. Ты можешь ходить здесь хоть до смерти и выхода не найти. Будешь идти и идти, даже во всяких местах побывать, но наружу никак не выйдешь и в конце концов вернешься именно сюда, — он топнул ногой, указывая, куда именно.