Химеры просыпаются ночью - [20]

Он подбросил болт — тот ушел в глубину шара и вдруг исчез. Совсем.

Смутная догадка забрезжила и стала перерастать в твердую уверенность. Так это и есть Зеркало? Или вход в него. Шар мог быть и просто Телепортом, но отражения на его поверхности наводили на мысль как раз о Зеркале. Впрочем, было крайне неприятно не видеть в нем себя самого. Тополь бросил еще один болт и явственно увидел его отражение. Потом болт исчез, так же, как и первый.

Явно пространственная аномалия, но куда ведет — а что если в еще одно Зазеркалье? В рассказах тех, кто вышел, никаких шаров не было. А этот — вот, прямо перед носом. Что бы там ни было, а это стоило поразмыслить и обсудить. Шагать прямиком в аномалию — на такое способен или дурак, или… впрочем, только дурак на такое и способен. Да и то, что они вернулись на то же самое место, еще ни о чем не говорит. Могли и вправду просто-напросто заплутать — как грибники в подмосковном лесу. Если не попробовать выбраться еще раз, ни в чем нельзя быть уверенными.

Тополь двинулся в деревню, уже отойдя на приличное расстояние, оглянулся. Шар висел на том же месте, но издали никакого отражения не замечалось.

— Странное явление, — согласился ученый, когда Тополь рассказал о зеркальной аномалии в поле, — и отражение тоже… Если Зеркало и существует, то весьма похоже, что это оно и есть. Эх, измерительную аппаратуру сейчас сюда — тогда можно было бы сказать больше.

— Чего болтать, когда даже жратвы нет, — подытожил Тополь, — окрест только собаки бегают. Но я их радиоактивное мясо жрать не буду.

— Вороны, — сказал ученый.

— Что вороны? — не понял Тополь.

— Французы в двенадцатом ворон и крыс ели. Но крысы тоже фонят, а вот вороны чистые, мы даже специальные исследования проводили, но до сих пор не понятно, как именно мутировавшим особям удается выводить радиацию из организма. Кстати, они и аномалии лучше всяких детекторов чуют. А вот Выбросы не научились пока, да. Полным-полно их валяется после по всей Зоне.

— Жрать захочешь — и французом станешь, — хмыкнул Тополь, — вы все изучаете, а мы этих ворон уже жрали, было дело.

— Я в ворону не попаду, даже из пулемета.

— Приманивать не на что, капитанову пайку доели. А хотя, попытка не пытка, — Тополь поднялся и весело отряхнулся. Только вот из моего «Винтореза» шмальнуть — одни перья и останутся.

Оба вышли из сарая и направились к деревьям на краю деревни, откуда доносились редкие вороньи крики. К деревьям подползали медленно, чтобы не вспугнуть добычу.

— Стоп, — прошептал Тополь, — дальше нельзя.

До дерева оставалась добрая сотня метров, так что попасть в птицу — пусть и такую крупную, как ворона, — мог только действительно умелый стрелок; но, похоже, им на этот раз повезло. Первая же пуля оторвала птице ногу, раненая, она шлепнулась в траву и отчаянно забилась. Стрелять во второй раз было бессмысленно — остальные с криком вспыхнули с деревьев и с гвалтом принялись кружить над деревней.

— Вот это я понимаю — выстрел! — восхитился Митин.

Тополь пожал плечом и свернул раненой птице голову.

— А на вкус, как сапог, — заметил через полчаса ученый, когда от костлявой вороньей тушки остались лишь перья, — и жарить нечего тут.

— Была б вода — супчику наварили, — мечтательно причмокнул Тополь. — Капитану бульончик не повредил бы, да.

— Чем больше о еде — тем больше жрать захочется. Надо бы пораскинуть мозгами, что за пузырь там такой висит. Если Зеркало, то, возможно, вытащили счастливый билет в обратную сторону.

— Неплохо б тебе самому сходить, взглянуть.

Сходили и взглянули. Митин тоже подивился невиданной аномалии, но предположения Тополя не смог ни подтвердить, ни опровергнуть.

Когда вернулись, капитан по-прежнему находился в бессознательном состоянии, только вскрикивал временами и тяжело дышал.

— Холодный, как ледышка, — заметил Тополь, потрогав лоб военного, — я думал, у него наоборот жар поднялся.

Митин покосился на капитана и вскрикнул. С тем явно происходило что-то неладное. Широко распахнутые глаза налились кровью, вены на лбу набухли, как толстенные канаты, изо рта вырывались короткие каркающие всхрипы. Внезапно посеревшая кожа пошла багряными пятнами, руки капитана судорожно вырывали траву с комьями земли.

— Агония, — хмуро сказал Тополь.

Митину не приходилось видеть предсмертных агоний, только сейчас что-то ему подсказывало, что это все-таки другое… Но подойти вплотную оба не решались. Жуткий вид капитана отталкивал и, в то же время, притягивал своим странным безобразием. Так продолжалось минуту, потом капитан замер в своей вывернутой позе и затих.

— Вот и все, — сказал Тополь и подошел к телу, должно быть, чтобы закрыть глаза. И тут же отпрянул.

Коричнево-серый, весь в лиловых пятнах, капитан резко поднялся и сел на землю, смотря в никуда кровавыми глазами. Тонкие алые струйки посочились по его щекам. Нет, теперь это был уже не капитан. Кто угодно — только не он. Митин подался назад и уперся в стену, Тополь схватил с земли «Винторез» и снял с предохранителя. Но капитан продолжал сидеть в своей неестественно выпрямленной позе, молчал и только бессмысленно ворочал глазами.

Тополь направил дуло прямо между этих страшных глаз.