Химеры - [15]
– Но если дядя считается дворянином в своей Шотландии, – вмешался в свою очередь де Кревкер, – это еще не означает, что и племянник тоже дворянин.
– Он родом из семьи Дорвардов, – сказал Кроуфорд, – потомок того Аллена Дорварда, который был Великим сенешалем Шотландии.
«Википедия» утверждает, что и отец нашего Джеймса был крупная шишка: при королеве Марии Стюарт и малолетнем Якове VI – лорд-хранитель Шотландии, ни больше ни меньше.
Но королева уже седьмой, что ли, год томилась (выражение такое, романтическое) в Англии, в замке Шеффилд; граф Морей был убит (и, может быть, по ее заказу) еще раньше; юного короля, как куклу, рвали друг у друга из рук могущественные бароны. И очень похоже, что Крайтоны заплохели; что Джеймсу уже не досталось титулов и крепостей и вообще нечего было терять на родине, кроме наследственных врагов.
Как говорит в том же «Квентине Дорварде» (в XV, значит, веке) король (Людовик XI, если не ошибаюсь; и вообще цитата не точная): узнаю шотландца! Пятнадцать поколений предков, отцовская шпага – и ни гроша в кармане.
Король забыл главное – рекомендательные письма к нужным влиятельным людям. То есть не берусь судить – насколько нужным. Но влиятельным настолько, что в Париже наш полумилорд очень скоро был представлен ко двору. И приглашен участвовать в рыцарском турнире, из тех, что время от времени устраивал в Лувре Генрих III. (Кстати, забава не из дешевых: полный рыцарский прикид, по моде нарядный и по последнему слову науки надежный, плюс конь, а лучше два коня, плюс щит и запасной щит, опять же копье, меч, кинжал. Все это у юного Джеймса нашлось – взялись, стало быть, откуда-то денежки.)
А накануне того дня, когда должен был состояться турнир, Парижский университет специально для Крайтона по распоряжению ректора организовал публичный диспут не диспут, экзамен не экзамен… Одним словом: в актовом зале Наваррского коллежа на любые вопросы из всех наук, заданные досточтимыми профессорами на любом из двенадцати языков (иврит, греческий, латынь, персидский, арабский и т. д., список прилагается), даст на том же языке исчерпывающие ответы прибывший из Écosse шевалье Крайтон. Вход свободный. Спешите услышать! Только один день!
Так было написано в расклеенных по Парижу рекламных афишках. Последние две фразы я, конечно, присочинил. Для смеха. Потому что ничего не вижу в этой затее, кроме тщеславия – простительного, разумеется.
Но немножко странного. Ученость в то время в Европе (а кое-где – и через триста лет) отнюдь не украшала человека благородного, тем более – знатного. («Он – физик? Он – ботаник? Князь Федор, мой племянник!»)
Вы, конечно, возразите: а Пико делла Мирандола? Очень кстати: несомненно, ему-то Крайтон и подражал. Лет сто назад Пико воззвал к научной общественности всех стран: приезжай, дорогая общественность, в Рим (проезд в оба конца оплачу), я представлю тебе 900 тезисов о смысле бытия, ты попробуй их оспорить, а я буду отстаивать. (Тезисы оказались идеологически не выдержанные, папа Иннокентий который-то конференцию запретил.)
Но ведь Пико, извините, не нуждался ни в заработке, ни в карьере. Он был так знатен и настолько обеспечен, что мог себе позволить даже гениальность (если бы она у него была и если бы кто-то умел правильно ее диагностировать).
– Ну и причудник этот граф Моденский. Только подумать: выучил двадцать два языка!
– Чтобы разговаривать с самим собой, хи-хи!
А безвестному чужестранцу зачем? Да еще и неизвестно, точно ли двадцать два, или двенадцать, или сколько. Кто удостоверит? Сказку «Новый наряд короля» читали ль вы?
Если же не шарлатан – то не колдун ли.
Короче говоря, триумф (а был триумф) на университетском диспуте никак не мог поднять курс акций Крайтона при королевском дворе.
Но на следующий день на турнире он все исправил. Показал себя искусным наездником, могучим копьеметателем, чемпионом по фехтованию. Кого-то выбил из седла, кому-то разрубил шлем – а притом и одет был изысканно, и раскланивался с противниками, и приветствовал зрителей-зрительниц с достоинством и обворожительно учтиво. Главный приз (дорогое какое-то кольцо) присужден был ему единогласно и вручен под восторженные клики.
Но это был его единственный серьезный успех во Франции. Если не считать (и если это правда) того, что сколько-то месяцев или недель фигурой шотландского шевалье якобы интересовалась Маргарита Валуа, будущая так называемая королева Марго. (Оставим этот слух на совести Уэйнворта: исторический беллетрист; толстый такой буфер между Скоттом и Дюма; вроде Лажечникова.)
Крайтон был зачислен в армию и отправлен отбивать Ла-Рошель у гугенотов. На чужбине гражданская война, должно быть, дается легче, чем на родине: не так утомительна для совести. Ну и мы знаем от Декарта (см. «Рассуждение о методе»), а также читали в «Трех мушкетерах», что на фронте у офицера масса свободного времени, можно подолгу валяться в палатке и размышлять – если неохота пьянствовать. Крайтон совершенствовался в игре на различных музыкальных инструментах, выучил еще несколько языков, сочинил сатирическую комедию в стихах.
Через два года он вернулся в Париж (отпуск? отставка?) и, видимо, опять немного повращался при дворе, а потом отправился в путешествие по Италии. Точнее – на гастроли. Представлялся местным научным светилам и главам административных единиц, заводил знакомства с вельможами. Удивлял. Восхищал. В Павии вызвался разбить (и разбил) сборную итальянских философов на специальном семинаре. (Что-то такое: кто из вас, о светлейшие умы, скажет наизусть больше цитат из Аристотеля, чем я? кто истолкует их глубже?) В Мантуе поставил на придворной сцене свою комедию, причем сыграл в ней все роли (числом 15), мгновенно изменяя внешность и голос, как Аркадий Райкин. А также, само собой, участвовал (и побеждал) в любых и всевозможных спортивных состязаниях.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Петербуржец Самуил Лурье — один из лучших российских эссеистов, автор книг «Литератор Писарев», «Толкование судьбы», «Разговоры в пользу мертвых», «Успехи ясновидения» и других. Его новая книга — это хорошо выполненная мозаика из нескольких избранных произведений и отдельных литературных тем, панорама, собранная из разноцветных фрагментов литературы разных эпох.Взгляд Лурье на литературу специфичен, это видение, скорее, не исследователя-литературоведа, а критика, современника, подвластного влиянию поэтики постмодернизма.
Книга про замечательного писателя середины XIX века, властителя дум тогдашней интеллигентной молодежи. История краткой и трагической жизни: несчастливая любовь, душевная болезнь, одиночное заключение. История блестящего ума: как его гасили в Петропавловской крепости. Вместе с тем это роман про русскую литературу. Что делали с нею цензура и политическая полиция. Это как бы глава из несуществующего учебника. Среди действующих лиц — Некрасов, Тургенев, Гончаров, Салтыков, Достоевский. Интересно, что тридцать пять лет тому назад набор этой книги (первого тома) был рассыпан по распоряжению органов госбезопасности…
Самуила Лурье называют лучшим современным русским эссеистом. Он автор романа «Литератор Писарев» (1987), сборников эссеистики «Разговоры в пользу мертвых» (1997), «Муравейник» (2002), «Успехи ясновидения» (2002). «Такой способ понимать» (2007) и др.Самуил Лурье — действительный член Академии русской современной словесности, лауреат премий им. П. А. Вяземского (1997), «Станционный смотритель» (2012) и др.В новой книге Самуила Лурье, вышедшей к его юбилею, собрана эссеистика разных лет. Автор предпринимает попытку инвентаризации ценностей более или менее типичного петербургского интеллигента.
Издание представляет собою наиболее полное на сегодня собрание литературно-критических текстов С. Гедройца, под маской которого несколько лет публиковал свои рецензии Самуил Аронович Лурье (1942–2015). В сборник включено интервью С. А. Лурье о литературной мистификации «С. Гедройц».
Азад Авликулов — писатель из Сурхандарьи, впервые предстает перед читателем как романист. «Трое из Кайнар-булака» — это роман о трех поколениях одной узбекской семьи от первых лет революции до наших дней.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, с природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации, описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, и боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин, Валерий Павлович Федоренко, Владимир Павлович Мельников.
Роман продолжает увлекательную сюжетную линию, начатую автором в романе «Сень горькой звезды» (Тюмень, 1996 г.), но является вполне самостоятельным произведением. Действие романа происходит на территории Западно-Сибирского региона в период, так называемого «брежневского застоя», богатого как положительными, так и негативными событиями и процессами в обществе «развитого социализма». Автор показывает оборотную сторону парадного фасада системы на примере судеб своих героев. Роман написан в увлекательной форме, богат юмором, неожиданными сюжетными поворотами и будет интересен самым широким кругам читателей.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
Книга о геополитике, ее влиянии на историю и сегодняшнем месте Украины на мировой геополитической карте. Из-за накала политической ситуации в Украине задачей моего краткого опуса является лишь стремление к развитию понимания геополитических процессов, влияющих на современную Украину, и не более. Данная брошюра переделана мною из глав книги, издание которой в данный момент считаю бессмысленным и вредным. Прошу памятовать, что текст отображает только субъективный взгляд, одно из многих мнений о геополитическом развитии мира и географическом месте территорий Украины.
При глубинном смысловом единстве проза Александра Солженицына (1918–2008) отличается удивительным поэтическим разнообразием. Это почувствовали в начале 1960-х годов читатели первых опубликованных рассказов нежданно явившегося великого, по-настоящему нового писателя: за «Одним днем Ивана Денисовича» последовали решительно несхожие с ним «Случай на станции Кочетовка» и «Матрёнин двор». Всякий раз новые художественные решения были явлены романом «В круге первом» и повестью «Раковый корпус», «крохотками» и «опытом художественного исследования» «Архипелаг ГУЛАГ».
В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)
Книга «Давид Самойлов. Мемуары. Переписка. Эссе» продолжает серию изданных «Временем» книг выдающегося русского поэта и мыслителя, 100-летие со дня рождения которого отмечается в 2020 году («Поденные записи» в двух томах, «Памятные записки», «Книга о русской рифме», «Поэмы», «Мне выпало всё», «Счастье ремесла», «Из детства»). Как отмечает во вступительной статье Андрей Немзер, «глубокая внутренняя сосредоточенность истинного поэта не мешает его открытости миру, но прямо ее подразумевает». Самойлов находился в постоянном диалоге с современниками.
Мама любит дочку, дочка – маму. Но почему эта любовь так похожа на военные действия? Почему к дочерней любви часто примешивается раздражение, а материнская любовь, способная на подвиги в форс-мажорных обстоятельствах, бывает невыносима в обычной жизни? Авторы рассказов – известные писатели, художники, психологи – на время утратили свою именитость, заслуги и социальные роли. Здесь они просто дочери и матери. Такие же обиженные, любящие и тоскующие, как все мы.