Химеры Апокалипсиса - [22]

— Само по себе это, конечно, довольно странно, — заметил напоследок Морган, — но на смерть мистера Джонса никакого света не проливает. Вкупе с пучком перьев, найденных в палате, запах серы лишь добавляет делу загадочности. Я уже ничего не понимаю.

— Я тоже, — пробормотала я, отключая связь.

Весь день я занимала себя уборкой, а когда все два этажа обрели стерильный вид, повязала фартук и принялась готовить ужин. К приходу Тихорецкого в духовке уже покрывалась румяной корочкой упитанная курица, а в кастрюле тушилось овощное рагу. Мой рыжий сосед пришел не один, а в сопровождении симпатичного парня, в котором, несмотря на гражданскую одежду, осанка и манеры сразу выдавали полицейского.

— Меня прислал инспектор Квик, — словно извиняясь, доложил он. — Меня зовут Майк Симпсон. Я буду дежурить у вашего дома во второй половине дня, а до обеда меня будет сменять напарник. Мы постараемся причинить вам минимум неудобств, мисс. Ни соседи, ни посторонние, ни вы сами нас не обнаружите — мы расположимся в укрытии напротив вашего дома или со стороны заднего двора, так, чтобы видеть всякого, кто приближается к дому. При малейшей опасности мы немедленно вызовем подкрепление. Вам нечего опасаться.

— Ага, теперь я в этом уверена, — едва сдерживая улыбку при виде серьезного лица полицейского, кивнула я. — Только прошу вас, называйте меня просто Энджи. Не согласитесь ли вы с нами поужинать… Майк?

— А… — замялся Симпсон. — Я бы с удовольствием, мисс, но…

— Энджи, — поправила его я. — Никаких 'мисс' и никаких 'но'. На улице сыро и холодно, так что уж чашечка чая вам точно не повредит. Разувайтесь и проходите, Майк.

— Лучше не спорьте с ней, — посмеиваясь, посоветовал ему Тихорецкий и, удивленно принюхиваясь, прошел на кухню.

Пока я раскладывала по тарелкам рагу, за окном разыгралась настоящая гроза. Сверкало, гремело, стекло дрожало и жалобно звенело, грозя осыпаться на пол тысячами осколков. Старое дерево, растущее у дома, жутко скребло ветками по окнам второго этажа.

— Ну и погодка, — пробормотал Тихорецкий, когда со двора донесся глухой шум упавшего мусорного бака. — Что творится… Геля, на тебе лица нет. Ты себя нормально чувствуешь?

— Все хорошо, — быстро ответила я, хотя сердце застыло в груди кубиком льда. — Не люблю грозу. В прошлый раз я здорово перепугалась.

— Ах, да. Это когда тебе показалось… то есть, может, и не показалось…

— Скорее всего, не показалось, — сухо отрезала я.

— Ну ладно, ладно, — примирительно прогудел Никита. — Кстати, ужин удался на славу. Влияние господина детектива явно идет тебе на пользу.

— Никита! — вспыхнула я.

Майк опустил голову и с преувеличенным усердием принялся загребать ложкой остатки рагу.

После непродолжительного чаепития (полицейский по английской и совершенно мне не понятной привычке пил чай с молоком) Майк проверил сигнализацию, обошел на всякий случай весь дом и, успокоившись, отправился на свой пост. Пока Тихорецкий, напевая под нос, мыл посуду, я молча стояла в дверях кухни, не осмеливаясь в одиночку подниматься на второй этаж, погруженный во тьму. Когда же, наконец, я очутилась в свой мансарде, закуталась в плед и приготовилась уснуть, ветер с такой злобой обрушился на крышу, а по окну заплясали настолько жуткие тени, что я выскочила из постели и опрометью кинулась в спальню Никиты. В ту ночь мы спали все вместе — я, Никита и Клео, калачиком свернувшаяся между нами.

ГЛАВА 5

ГРЕШНИК ПОНЕС КАРУ:

ОЧЕЕДНОЕ ВОЗМЕЗДИЕ АНГЕЛОВ?

— этими и подобными заголовками наутро пестрели все лондонские газеты. В десять утра меня разбудил Морган, но не звонком, а визитом. Тихорецкий уже был на работе, так что безупречному, как всегда, детективу, дверь пришлось открывать мне. Сонная, растрепанная и полуодетая, я никак не могла вникнуть в то, что говорил мне Морган (смущенно отводя взгляд от моих голых ног).

— Ничего не понимаю, — проворчала я, отнимая у него стопку газет. — Кого убили?

— Убит начальник детского приюта 'Дом Надежды', - терпеливо повторил детектив. — Некий Кевин Гилмор. Найден ночью распятым на дверях одной из неохристианских церквей. Что интересно, свой детский дом этот Гилмор основал на средства, полученные от пожертвований неохристианской паствы. Я уже звонил Джо — и тут выяснилось, что у них этот господин несколько лет назад проходил по делу о растлении несовершеннолетних. Тогда все замяли, Гилмора отпустили за недостаточностью доказательств. За эти годы жалоб на него не поступало ни разу, ничего подозрительного за ним не замечали, вел он себя образцово-показательно. Хотя пресса еще долго перемывала ему косточки. И вот…

— Так это снова дело рук наших Ангелов?

— Все признаки налицо. Снова выжженный на лбу крест, искаженные ужасом черты, инфаркт, записка…

— И никто не видел убийцу? Неужели он так просто убил Гилмора прямо на пороге церкви, а потом три часа возился, приколачивая его к двери?

— Его не у церкви убили, это ясно. Уже мертвого притащили и прибили гвоздями у входа. Никто ничего не видел и не слышал. Если и были какие-то следы, за ночь все уничтожил ливень.

— Фигово, — прокомментировала я уныло.

Мы сидели на диване друг напротив друга. Взгляд детектива случайно (а быть может, совсем и не случайно) упал на мою грудь, видневшуюся в широком вырезе рубашки.