Хевен - [18]

Логан неодобрительно взглянул на нее, Том тоже.

– Фанни, пожалуйста, не говори больше ничего, – попросила я ее, испытывая неловкость. – Поторопись лучше домой, постирай немножко для разнообразия.

– Я никогда не хожу домой просто с братом, – пренебрежительным тоном произнесла Фанни, адресуя ответ Логану, а потом одарила его своей самой очаровательной улыбкой. – Ребятам не нравится Хевен, им всем нравлюсь я. И тебе я тоже понравлюсь. Хочешь взять меня за руку?

Логан обвел взглядом Тома, меня, потом серьезно обратился к Фанни:

– Спасибо тебе, но в настоящий момент я собираюсь проводить домой Хевен и послушать то, что будет говорить мне Хевен.

– Знал бы ты, как я пою!

– В другой раз, Фанни, я послушаю, как ты поешь.

– У нас Наша Джейн поет… – нерешительно вставил слово Кейт…

– Да, вот она действительно поет! – воскликнул Том, схватив Фанни за локоть и увлекая за собой. – Пошли, Кейт, Наша Джейн ждет тебя.

Кейт сразу отреагировал. Он торопливо двинулся за Томом, потому что Наша Джейн сидела дома: она пропустила школу из-за того, что у нее снова болел живот и поднялась температура.

Фанни вырвалась от Тома, отбежала в сторону и, скорчив гримасу, закричала:

– Ты эгоистка, Хевен Ли Кастил! Жадная, тощая, страшная! У тебя противные волосы! У тебя противное и дурацкое имя! Мне все в тебе противно! Вот так! Дождешься, я все расскажу про тебя папе! Папе не понравится, что ты принимаешь милостыню от какого-то незнакомого городского парня, который жалеет тебя! Что ты ешь его гамбургеры и все прочее, да еще учишь Нашу Джейн и Кейта побираться!

На сей раз Фанни выплеснула из себя все самое омерзительное, всю свою зависть и ненависть. Она вполне может осуществить угрозу, и тогда отец накажет меня.

– Фанни. – Том побежал к ней, стараясь поймать. – Можешь взять себе мой акварельный набор, если не будешь раскрывать рта и не скажешь, что Логан приглашал нас всех на обед…

Фанни зразу заулыбалась:

– Ладно! И альбом для раскрашивания, который тебе мисс Дил дала! А не знаешь, почему она мне ничего не подарила?

– А ты сама не знаешь? – пренебрежительно спросил ее Том, передавая акварельный набор и альбом для раскрашивания. Я-то знала, как они ему самому нужны. У брата никогда раньше не было акварельных красок и альбома для раскрашивания про Робин Гуда. В этом году Робин Гуд был его любимым книжным героем. – Вот научишься вести себя в гардеробе, тогда мисс Дил, может быть, и проявит к тебе щедрость.

И снова мне хотелось умереть от стыда!

С плачем Фанни упала на тропинку, которая петляла среди высоких деревьев, упирающихся, казалось, прямо в небо, и стала колотить по траве кулачками тут же закричала, потому что в траве оказался камешек и Фанни ушибла руку до крови. Присев, она слизала кровь и умоляюще посмотрела на Тома.

– Пожалуйста, не говори папе, ну пожалуйста. Том пообещал.

Я тоже пообещала. Хотя мне по-прежнему хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не видеть широко раскрытых глаз Логана, который, похоже, никогда в жизни не видел такой дикой, безобразной сцены. Я старалась не смотреть на него, пока Логан не улыбнулся мне с пониманием.

– Ваша семья, возможно, делает тебя, так сказать, внутренне старше, а внешне ты – моложе весны.

– Ты воруешь слова из песни! – крикнула Фанни. – Тоже мне, нашел способ заигрывать!

– Эй, закройся! – прикрикнул Том, снова схватив ее за руку и потянув за собой, да так, что Фанни оставалось или бежать за Томом или расстаться с рукой. И мне наконец удалось побыть с Логаном вдвоем.

Кейт снова замыкал наше шествие. Неожиданно застыв словно загипнотизированный, он начал разглядывать малиновку, которая вскоре улетела, иначе Кейт мог бы стоять так очень долго.

Когда мы остались одни, Логан заметил:

– Сестра у тебя, конечно, необычная.

Кейт здорово отстал, увлекшись наблюдениями. Я вся была поглощена своими мыслями. Ребята из долины считали, что девочки с гор весьма доступны и с ними можно поэкспериментировать в вопросах пола. В свои годы Фанни уже уловила этот дух гор с его более ранним проявлением сексуальности, чем в низинных местностях. Вероятно, это объяснялось тем, что все происходило в наших дворах и одно-двухкомнатных лачугах. Не было необходимости в специальном половом воспитании, поскольку дети оказывались лицом к лицу с сексом, как только начинали отличать мужчину от женщины.

Логан кашлянул, чтобы напомнить о себе.

– Готов выслушать рассказ о нажитой тобой за долгие годы мудрости. Я бы записывал, но на ходу неудобно. Но в следующий раз захвачу магнитофон.

– Ты смеешься надо мной, – запротестовала я, а потом стала рассказывать об истоках своей «мудрости». – Видишь ли, мы живем вместе с бабушкой и дедушкой. От дедушки только в случае крайней необходимости редко добьешься слова. А вот бабушка, наоборот, говорит и говорит не умолкая. И все время вспоминает, как хорошо было в старые времена, и жалуется, как плохо все сейчас. Моя мачеха вечно ругается и злится, потому что у нее забот невпроворот, а возможности ограниченные… И иногда, натыкаясь в своем домишке на эти проблемы, я чувствую, что мне даже не двести пятьдесят, а тысяча лет, только я не обладаю тысячелетней мудростью.