Hermanas - [112]
И вот я сидел, вечер за вечером, в мире, съежившемся до ничтожных размеров, и пытался не испытывать ненависти к Ирис за то, как с нами обходилась ее мать. У меня не очень получалось. Я мог стоять у окна, держа Ирис на руках, и думать: если я сейчас отпущу ее, то стану свободным. Что-то вроде нового страха высоты. Сам факт того, что мне в голову приходили подобные мысли, заставлял меня ощущать себя чудовищем.
А вот Ирис очень нравилось общаться со мной. Откуда у нее столько оптимизма? Когда Ирис просыпалась после короткого сна, перед ней был фантастический новый день, предлагавший невероятные возможности. Она всегда улыбалась, заглядывая мне в глаза. И ждала ответной улыбки, того, что я пропою что-нибудь, покачаю ее на коленях или буду с ней дурачиться до тех пор, пока она не засмеется. Она была отчаянна в своей невинности: если веселье и дружелюбие пропадали, тут же начинались слезы. Было больно смотреть, как милая, оптимистичная улыбка застывает, нижняя губа оттягивается вниз и начинает дрожать… Ирис так хотелось нравиться, быть любимой, что это становилось вопросом жизни и смерти. Совсем как у меня.
Однажды вечером около семи часов, когда Миранда только что ушла, в дверь постучали. Я боялся, что это госпожа Тибурон или еще кто похуже, и помедлил, прежде чем отпереть.
Но это была Хуана.
— Привет, — сказал я.
— Привет, guapa[69]! — воскликнула она. Я держал Ирис на руках. Ирис просияла от счастья, приняв Хуану за Миранду, а когда обнаружила подмену, то сначала остолбенела от ужаса, а потом стала безутешной. Никто не любит таких сюрпризов.
— А куда ты подевал Миранду?
— Она только что ушла.
— Куда?
— Не сказала. Я думал, может быть, она встречается с тобой.
Хуана как-то странно взглянула на меня. Я уже слишком много рассказал ей о нашей жизни того, чего ей знать не следовало.
— А войти-то мне можно?
— Конечно.
Хуана взяла у меня Ирис, уселась на стул и начала с ней играть. На этот раз все было хорошо.
— Она такая красивая, — заметила Хуана. — Не могли бы вы сделать еще одну, а эту отдать мне?
Да забирай ее на здоровье, подумал я. Хотел бы ты, чтобы она стала матерью твоих детей?
— Думаю, она проголодалась, — сказал я.
Вода только что закипела, я залил ее в пластмассовую бутылочку, серую от старости, экономно насыпал в нее молочной смеси. Встряхнул. Положил в морозильник в нашем маленьком холодильнике. Потом я позволил Хуане покормить Ирис.
— Как твои дела? — спросил я.
— Хорошо. — Хуана подумала, пытаясь понять, то ли хотела сказать. — Да, у меня все хорошо.
— Ты не стала жрицей?
— Нет, нет, — засмеялась Хуана. Она перебирала свои бусы. — Я не настолько серьезно к этому отношусь. Это Миранда сказала? Миранда всегда такая приземленная. А мне нравится думать, что существуют вещи, которые мы не можем увидеть или потрогать. Я черпаю вдохновение для живописи в сантерии. В моих последних картинах много оккультизма, маленьких символов и тайн.
— Кстати о тайнах. Хочешь, покажу тебе кое-что? — спросил я.
Она кивнула, по-прежнему держа на руках Ирис. Я пошел в спальню, отодвинул маленький комод в сторону и открыл панель. Достал книгу. У меня еще оставалось довольно много экземпляров.
— Не знала, что у тебя вышла книга.
— Вот и хорошо, — ответил я. — Давай договоримся, что ты по-прежнему об этом не знаешь.
— Странное название, — заметила Хуана. — Холодноватое, но все равно вызывает желание прочитать книгу.
Она открыла страницу с посвящением и улыбнулась сама себе.
— Я хочу, чтобы ты взяла книгу с собой и передала ее Висенте, — сказал я. — Думаю, она ему понравится. В ней даже есть стихотворение, на которое он меня вдохновил.
— Где?
Я взял у нее книгу и открыл на нужной странице:
— Вот оно: «Моя белая рубашка».
Хуана прочитала.
— Как странно. Я будто слышу его голос.
Она сидела и листала книгу. Прочитала несколько стихотворений. Остановилась и нахмурила брови.
— Понимаю, что у тебя могли возникнуть сложности с публикацией, — сказала она.
— Ты считаешь, что это контрреволюционные стихи? Хуана, только давай не будем разговаривать о политике.
Потому что это превзошло все ожидания. Я настолько боялся остаться наедине с Хуаной — конечно, это всего лишь вопрос времени, — что для меня было большим облегчением понять, что это можно пережить. Это было даже приятно. Хуана изображала из себя свояченицу. Думаю, что она воспринимала все точно так же, потому что улыбнулась и сказала:
— Тогда о чем ты хочешь поговорить, Рауль? Есть ли у нас что-нибудь общее? Кроме Миранды. Я не хочу говорить о Миранде.
Ирис сидела у нее на коленях и играла с бусами.
— Расскажи, как у тебя с личной жизнью, — попросил я. — Миранда считает, что ты с кем-то встречаешься.
— Нет, сейчас все тихо и спокойно, — ответила она. — А какое-то время назад у меня был роман с одним из твоих друзей.
— Не с Армандо? Будь с ним поосторожнее.
— Нет, не с Армандо. С Пабло.
— Пабло?
— Да. Я познакомилась с ним на выставке несколько месяцев назад. Нетрудно было поддаться его обаянию. Но и расстаться с Пабло легко. Когда я встретила его у тебя в гостях, мы даже словом не перемолвились. К тому же он был с новой девушкой.
Ироничный и удивительно стильный роман "Декоратор" стал самым нашумевшим произведением норвежского писателя Тургрима Эггена (р. 1958).
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
В начале 1960-х годов дотоле спокойная среда лучших журналистов всколыхнулась. Казалось, было сделано важное открытие. А заключалось оно в том, что газетно-журнальные статьи можно писать так, чтобы… они читались как роман. КАК РОМАН, улавливаете?! Традиционные рамки журналистики расширялись: оказалось, что в журналистике и нехудожественной прозе можно использовать весь арсенал беллетристов — от обычных диалогов до потока сознания — и применять эти разные приемы одновременно или один за другим… чтобы зажечь читателя и заставить его задуматься.
В романе "Стрела бога" (1964) классика нигерийской литературы Чинуа Ачебе (род. 1930) богатейшая этническая и фольклорная канва искусно переплетена с глубочайшими проблемами, возникшими при столкновении цивилизаций — африканских племен с их традиционным укладом и пришедшей на Черный континент западной культурой.В 2007 году Чинуа Ачебе стал лауреатом международной Букеровской премии.