Хемлок, или Яды - [164]

Он утверждал, что Абдул Латиф тоже лжет - из простой злопамятности, ведь Кларк сурово обходился с ним на службе в госпитале. Что же касается показаний миссис Фулхэм о смерти ее мужа, они тоже лживы, так как были даны от любовной досады.

Настал черед Абдула Латифа. Он изъяснялся пространно и очень тихо, постоянно запинаясь и глухо кашляя.

— Мемсахиб Кларк была убита присутствующим здесь Моханом - мясником по профессии, которого специально нанял Сукха. Мохан взял с собой саблю с коротким клинком, которую хорошо наточил на камне, а затем погладил и поцеловал, как женщину. Сначала мы спрятались в строящемся доме, и Мохан с Сукхой потребовали денег, пригрозив меня убить: я пообещал, что им обязательно заплатят завтра, но сам испугался. Около часа мы добрались до бунгало мистера Кларка. Я дожидался под верандой, пока эти двое обошли дом с тыла. Внезапно залаяла Жюли, но в ту же минуту подъехал мистер Кларк на велосипеде. Сукха попросил убрать сучку, сахиб вошел, взял Жюли за ошейник и отвел в старый курятник. Потом мистер Кларк ушел, и мы проникли в дом. Мохан спросил меня, кто из двух женщин миссис Кларк, и я показал сквозь стеклянную дверь. В комнате мистера Кларка стояла лампа, и Сукха взял ее, чтобы посветить Мохану. Они хотели, чтобы я тоже вошел в комнату, но я испугался, что меня узнают. Тогда Мохан взял простыню и накинул мне на голову. Но я опять-таки остался в холле, хотя и видел все в дверной проем: Сукха держал лампу, а Мохан ударил мемсахиб саблей. Мемсахиб вскрикнула, и тогда он ударил еще раз. Мисс-сахиб тоже закричала, а мы убежали по неосвещенной дороге. Эти двое снова потребовали деньги, но я сказал, чтобы они не волновались: им заплатят завтра. На следующий день они ждали у госпиталя, но сахиб Кларк так и не появился, поэтому Сукха пошел к миссис Фулхэм...

Свидетели сменяли друг друга у барьера, и каждый выливал целые ушаты желчи и помоев. Мод Кларк была вся в белом, с презрительно искривленным ртом. Ее братья тоже обвиняли отца и вдохновенно описывали горестную жизнь Джойс Кларк. Потупив взор, Букш поведал о виденном и слышанном. Кэтлин Фулхэм - девочка с пепельным лицом в тени огромной шляпы. На миг Августе даже померещилась одна из тех брайтонских проказниц: плетеная будочка, черные чулки с приставшим песком, тяжелые белые платья и голени... А затем вдруг - безжизненные голени куклы в украшенных красным войлоком молескиновых ботинках, которые все качались и качались; вывернутые внутрь ступни, грубо остриженные ножницами волосы. Кукла висела на корсетном шнурке. Висела она высоко, а шнурок был коротким.

***

— Мой отец тоже сидел в зале и не пропустил ни одного заседания. Он говорил, что это было весьма драматично, хотя все знали, что сюрпризов, скорее всего, не будет. Вина казалась столь явной!.. Но заметьте, без писем миссис Фулхэм доказать ее было почти невозможно. Ну, или скажем так, трудно.

— А показания свидетелей?

— Разумеется. Мой отец всегда говорил, что самыми ужасными были показания малышки Фулхэм. Судья вначале спросил, хорошо ли она понимает, какие тяжелые последствия может повлечь за собой преднамеренная ложь, и настойчиво повторил свой вопрос. Но, описывая ту ночь, в которую умер ее отец, девочка не лгала... На вопрос о том, почему она сначала рассказала все мисс Роксане и мисс Вивиане, малышка дала вполне правдопобный ответ: едва зашла речь о смерти отца, она тут же заявила, что мать лжет - отец вовсе не просил Кларка позаботиться о его родных. Тогда две пожилые учительницы расспросили малышку подробнее. Все было очень логично.

— А ее саму?.. Миссис Фулхэм... Вы ее не помните?

— Нет, что вы, я был слишком маленьким. ..Нов описаниях отца она всегда представала как... живая... Она сидела там же, где и вы... Всегда на одном месте, в огромных шляпах с розово-табачной вуалью... Платья тоже были табачно-розовые...

— А пряжка с изумрудом?.. Она по-прежнему в вашей семье?

Лицо доктора помрачнело.

— Я вам не рассказывал?.. Моя сестра, ее муж и трое детей погибли во время восстания 1946 года...[249]Их дом разграбили...

— Простите. ..Яне знала...

— Ничего страшного...

Затем они переводят разговор на другие темы - как, например, Европа, куда скоро возвращается Хемлок.

***

— Почему ты не ешь, Эдвард?

Инспектор Эдвард Смит рассеянно вертел ложкой в тарелке с маллигатони.

— Суп сегодня очень вкусный, - холодно заявила миссис Смит, не сводя с мужа глаз.

— Гм... Аппетита нет... Жара...

Супруга презрительно и слегка раздраженно щелкнула языком. Смит вздохнул. «Маллигатони такой острый, что перебивает любой вкус... Недаром миссис Фулхэм говорила... С этими женщинами всегда держи ухо востро... Моя уж точно добротой не отличается... Какая гадость... Маллигатони, священная индийская стряпня, очень острая, да уж... Проглотишь что угодно, и не заметишь...»

— Дело передали в Верховный суд Аллахабада, - сказал он.

— Да ты что?.. Жаль... Жаль, что не сможем ходить на заседания. Как бы то ни было, она меняется не по дням, а по часам.

И это была правда. Сначала волосы выпадали понемногу, но вскоре начали лезть целыми пучками. Августа попросила, чтобы их остригли, но в ответ услышала лишь неопределенное согласие. Без ножниц она не могла сделать это сама, и каждый день, целыми днями, на плечи, колени и пол осыпались длинные каштановые пряди. Августа плакала и подбирала их, но все спутывалось и покрывалось пылью. Она решила больше не расчесываться, но от этого стало еще хуже: волосы сбивались в колтуны, похожие на гнезда, слипались в комья, напоминавшие огромных коричневатых пауков. Зёркала ей не давали, но, беспрерывно, с маниакальным упорством ощупывая череп, Августа убеждалась, что жестокое облысение прогрессирует.