Хемлок Гроув - [18]

– Ты когда-нибудь нападал? – спросил он. – Как волк?

– Нет, – ответил Питер.

– А когда-нибудь… хотел?

– У меня никогда не было причины.

– А я никогда не верил в Бога, – сказал Роман, быстро, как выбалтывают незаконные признания.

– И Николай в свои предсмертные дни не верил, что белка не вылупляется из яйца, – отреагировал Питер, используя расчетливую бойкость как защиту. Он не был готов к такому уровню близости. Ему не нравилось к чему это идет. Внешние слои слетели, чтобы выявить другие внутренние нужды мальчика. Нужды, что, как он думал, Питер сможет помочь удовлетворить. Единственная вещь, пугающая Питера больше, чем нужды людей, была клетка, хотя, в конце концов, какая разница?

Роман продолжил откровения:

– Иногда, я вижу вещи. Я вижу эти… тени, и не всегда знаю, реальны они или нет.

Итак, ты все-таки пришел к этому. Позади неприступного и бойкого фасада велось сражение, и он должен был решить: Быть ему Героем или Злодеем? И что может быть более черно-белым, чем приключение победить монстра, терроризирующего провинцию? Ух-ты. Питер не хотел влезать в это, даже чужим членом.

– Роман, – произнес Питер, – может быть, тебе стоит поговорить об этом  с психологом?

Роман какое-то время не произносил ни слова.

– Думаешь, можешь бросить меня одного теперь? – сказа он.

Питер встал и пошел прочь с площадки, оглянувшись один раз на узкую спину Романа у решетки забора.

Очень Волосатый Молодой Человек

После школы Питер, скинув футболку, лежал в гамаке, лениво слушая свой iPod и почесывая темные волосы ниже пупка. Он чувствовал нехарактерное колебание раскаяния. Конечно, было бы благородно предложить упырю какую-то поддержку, но Питер всегда был очень подозрителен к благородным импульсам. И хотя он сожалел о причиненной варгульфом боли, и будет сожалеть, по всей видимости, до самого его самоуничтожения, – боль была огромной частью этой жизни, как лето и зима, и дождь, и нет большего идиота, чем тот, кто верит, что ты можешь ее излечить. Что ты должен. Питер не считал себя пораженцем, но Николай учил его не чесаться там, где не чешется, и у него было высокоразвитое чувство того, что является, а что нет его проблемой.

Он услышал звук колес на дорожке гравия и взглянул, чтобы увидеть приближение машины шерифа. Снял наушники и поднялся, когда она остановилась на дороге, и Шея с Носом вылезли из автомобиля, сопровождая черную женщину в джинсах и водолазке. Не полицейская. Ее появление было настолько же нежелательное, как и социальных работников, которые были не редкостью на пороге Руманчеков. Но есть лягушки смертоноснее акул, и она пахла не менее сладостно, чем пивная буря неприятностей.

– Питер Руманчек? – начал Нос.

– Привет, офицеры, – сказал Питер дружелюбным голосом достаточно громким, чтобы Линда внутри услышала его и избавилась от всего, от чего лучше бы избавиться.

– Хорошо дремал тут, маленький Питер? – продолжил Шея.

– Да, сэр, – ответил Питер.

– Вот это жизнь, милая маленькая послеполуденная дрема, да, Пити?

– Да, сэр.

– Что ж, мы постараемся отнять у тебя не слишком много времени. Просто несколько вопросов, если ты не возражаешь.

Он произнес слова, нарочно имитируя британскую интонацию.

– Не возражаю, сэр.

Женщина сделала шаг вперед и протянула руку. Питер был ниже среднего роста для своего возраста, но она доходила ему только до подбородка. Она взглянула на его торс.

– Ты очень волосатый молодой человек, да? – сказала она.

– Вам придется пояснить, что вы подразумеваете под волосатым, мэм, – отреагировал Питер.

Внутри показалась вспышка света, а затем в дверях появилась Линда. Питер оглянулся и осторожно покачал головой, говоря не волноваться. Пока.

– Это значит, прости, что скажу это, мохнатый, – объяснила она.

– Оу. Виновен, мэм. Род Руманчеков обладает здоровым количеством тестостерона.

Шея хихикнул.

– Хорошо – сказала она. – Питер, меня зовут доктор Шассо, я специальный агент Службы Охраны Рыболовства и Диких Животных.

– О, господи, мэм, не думал, что я настолько волосатый.

Шея захохотал.

– Нет, нет, – сказала Шассо. – Я просто… О, привет. – Фетчит начал тереться о ее ноги с любовной настойчивостью. Присела к нему и почесала за ухом.

Она взглянула на Питера снизу:

– Я приехала, чтобы прекратить нападки животного.

Яйца Питера сжались.

– Есть теории на этот счет? – спросила она.

– Нет, мэм. Но я слышал несколько.

– Спорим, что слышал. – Она встала и дружелюбно его осмотрела. – Полагаю, нет никаких шансов, что ты оборотень, Питер?

– Прошу прощения? – сказал Питер. Несколько проклятий на древнем языке вспыхнули в глубине его глаз.

– Когда наступает полная луна, ты гуляешь в обличии волка?

– Нет, сэр, – ответил он. – Мэм, – поправил себя.

– Хорошо, – продолжила она. – Этот вопрос улажен.

– Могу я спросить… откуда такие идеи, мэм?

– Ты знаком с Кристиной Вендалл?

– Да, мэм, – ответил он.

– И ты знаешь, что это она обнаружила Лизу Уиллоуби.

– Да, мэм.

– Ты не знаешь никаких причин, заставивших ее поверить, что ты оборотень, Питер?

Питер думал быстро:

– Я ей сказал. Мэм.

– Была ли конкретная причина, по которой ты сказал ей это?

– Что ж… потому что она спрашивала.

– Была ли конкретная причина, по которой она спрашивала?