Хазарский пленник - [33]
Ярополку сидеть в Новгороде, а он свалится как снег на голову! И ведь не утаишь! Раздавить? В том нет сложного, но на что тогда возня с хазарами? Глеб надеялся взять залог, объявить о смерти Владимира и править державой, не оглядываясь на прошлое. Но снова хазары подвели!
— Всё-то у вас не по-людски, всё через пень колоду! — посетовал князь и вздохнул. — Ладно, говорите, чего хотели, да и разойдёмся. Дел много, письмо писать надобно, и вообще...
Они закивали, понимающе улыбаясь: мол, всем известно, сколь тяжка ноша правителя, — и кинулись объяснять суть:
— Мы слыхали, ты, великий князь, отдаёшь византийцам право торговать винами и крепкими напитками, право первой руки! Просим, не решай сгоряча! В далёких лесах, где византийца никто в глаза не видывал, нам торговать винами станет запретно? Ибо только они имеют право? Ну не смешно ли?
— Погодите, погодите-ка! А что вам вина? — спросил Глеб. Он не мог уловить связи. — Вы торгуете пушниной, не винами! Отчего грекам да византийцам не продавать своего?
— Пусть торгуют, но не отдавай всё в одни руки! У нас тоже много виноградников! — напрямую потребовал хазарин.
Глеб нахмурился. Ему вновь диктуют, как поступать! Что за день! Как же ему всё это надоело!
— Послушайте, гости! С чего это вы решаете, что мне позволено, что нет? Добро, вы своё слово молвили, я подумаю! Но признаюсь, не люблю, когда мне указывают! Ступайте себе... дел много!
И князь отвернулся к окну, зная, что хазары, если их не выдворить, найдут повод наворотить горы пустых словес и лестных восхвалений, стремясь замять недоразумение. Едва они скрылись, он оборотился к Августу и ругнулся:
— Видал! Леший их задери! Отпустили мальца-то! А ещё лезут с советами! Что им византийские вина, не пойму!
— Так зависть точит, — подлаживаясь под господина, гадал Август. — Да и меха скупают хитростью, с хмельными охотниками столковаться проще!
— Да уж... своего не упустят! — согласился князь. — Однако пора и обедать! Зови, пусть стол накрывают! И этой, как её, вертлявой, вина плесни...
Хазары возвращались в смятении, неласковый приём Глеба их неприятно поразил, приходилось думать о последствиях. И скверно не то, что князь самодур, каких поискать, — скверно, что изменчив. То кидается в одну сторону, то в другую. Как верить такому правителю? А ведь с них потребуют ответа, за всё растраченное, за всё, что отдано князю, строго спросят! Кагану мало дела до самолюбивого выскочки, отвечать доведётся посланникам.
— Мне сдаётся, мы поторопились с Владимиром. Не худо бы иметь его живым, пусть год, два, а живым!
— Что ж теперь? Сделанного не вернуть!
— Откуда знаешь? Пошлём весточку, глядишь, успеют спасти. Да обогреют в Атиле. Как думаешь?
— То уже не в наших силах.
— Значит, надо искать, что в наших! Каждый человек где-то спотыкается, в чём-то нуждается, нужно найти, где, в чём? Князь простоват, что он может хотеть, что может хотеть его сын Ярополк? Да-да, шептали: Ярополк — сын Глеба, сам удивился. Вот где слабина, вот где можно уколоть. Что любит его жена? Есть ли у него девка? Да, да, нам придётся найти его слабость... Или вместо Киева нас ушлют в снежную пустыню, на кордон к согдийцам иль хуннам! Там жизнь весёлая, но недолгая!
Вечерняя заря ещё не утратила своей нежно-алой окраски, занимая обширный край неба, когда к князю привели говорливую служанку.
— Ну, входи, Софьюшка, входи. Сядем рядком, поговорим ладком. Да не озирайся, здесь никого нет. Чего боишься? Чего? — Князь привлёк девушку к себе на колени, прихватив за талию, на мгновенье вдохнув чужой запах, не украшенный заморскими ароматами, до которых так падки жёны знати. Девка пыталась вывернуться, но скорее для вида, и так же неуверенно отвечала:
— Прости господарь, как не пугаться, а ну войдёт кто?
— Да кто войдёт? Мой воин на что? — частил Глеб, привычно найдя грудь, прижимая крепкую плоть к себе. Девка казалась прохладной, свежей, не то что он, закисший в четырёх стенах. — Дай хоть поглядеть на тебя, красавица!
Вздёрнул подол, раздвигая ноги, но вёрткая вновь стянула его вниз, сжимая колени.
— Ох, князь, как бы не было беды. Услышат нас, мало ли...
Только Глеб уже мало внимал, глаза его успели узреть светлую поросль внизу живота, жаркая кровь приятно отяготила мужскую гордость, и руки приобрели азартную настырность, не заботясь более о приличии.
— Кто услышит? Кто? Воины палками стучат... кто услышит? — повторял он, опуская свою добычу на пол, удивляясь собственной страсти. Мало ли было девок, мало ли ему жены, ан поди ты, глянул на розовые лепестки, пробивающиеся на волю, подобные едва начинающей созревать ягоде, розовые на белом, и дух спёрло. И, поспешно раздвинув ноги, не слыша ни стука учебных мечей за домом, ни участившегося дыхания Софьи, всё ещё стискивающей коленями его рёбра, ни собственного всхлипа, провалился в жаркую глубину, всё полней, полней овладевая молодкой, а там и пролился мощно и безудержно, закрепляя своё право владения.
Через некоторое время лежал на спине, дожидаясь, пока сердце утихомирится, слушал глупые причитанья Софьи. Казалось, пора прогнать её, неуёмную болтушку, принявшуюся рассказывать о торговцах, о притеснениях в дороге, но девка снова удивила его.
Иллюстрации художника С. Бродского.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Вильгельм Йозеф Блос (1849–1927) – видный немецкий писатель, журналист и политик. Его труд по истории Великой французской революции впервые был опубликован ещё в 1888 г. и выдержал до Второй мировой войны несколько переизданий, в том числе и на русском языке, как до революции, так и уже в Советской России. Увлекательно и обстоятельно, буквально по дням В. Блос описывает события во Франции рубежа XVIII–XIX столетий, которые навсегда изменили мир. В этой книге речь идёт о первых пяти годах революции: 1789–1794.
Представленная книга – познавательный экскурс в историю развития разных сторон отечественной науки и культуры на протяжении почти четырех столетий, связанных с деятельностью на благо России выходцев из европейских стран протестантского вероисповедания. Впервые освещен фундаментальный вклад протестантов, евангельских христиан в развитие российского общества, науки, культуры, искусства, в строительство государственных институтов, в том числе армии, в защиту интересов Отечества в ходе дипломатических переговоров и на полях сражений.
До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» – страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу – и судьбы страны.Наш современник Игорь Гусаров оказывается в теле курляндского барона Дитриха фон Гофена, который решил попытать счастья в «варварской и дикой Московии». Игорь готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» – беспутной Елизаветы.Здесь и сейчас, на топких берегах молодой имперской столицы, в свете чадящих светильников, в бальных залах дворцов и в душных кабаках, куется новое будущее России, новое будущее всего мира.Если ты настоящий гвардеец – возьми судьбу за горло и поверни маховик истории!
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» — страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу — и судьбы страны. Курляндский барон Дитрих фон Гофен, решивший попытать счастья в «варварской и дикой Московии», готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» — беспутной Елизаветы.
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.