Хазарский пленник - [32]
Зачем новому императору соперники? Да, он становится не соратником, не верным другом, с которым таили замыслы, рискуя головой, а источником опасности.
Не справившись с киевским князем, посол Византии вынужден ловить ветер в паруса судьбы. Стиснув зубы, выжидать. Выжидать, надеясь на непредвиденное, ибо случай частенько поворачивает ход событий. Могут рассориться заговорщики, могут споткнуться на ровном месте, и такое бывало! В любом случае он, посланник императора, обязан обеспечить себе путь к спасению. О чём сейчас и приходилось думать, проклиная безмозглого Глеба. Разве это богатство? Дань-полюдье, коей гордится князь? Да стоило Калокиру приложить руку, и в Киеве осело бы настоящее золото! Только затевать подобное можно с умным правителем, найдя в нём друга и соратника, а не с мелким выскочкой, каким оказался новгородский ставленник. Нет, с таким и разговор заводить о серьёзном глупо! И хуже всего то, что время поджимает, нет времени ждать, пока судьба сама развяжет узелки...
Трудно иметь дело с людьми, не способными внимать доводам рассудка. Таким нужен хлыст или пряник, это верно, но разве кто перещеголяет иудеев в искусстве лести? А угроз Глеб может и не понять! Что остаётся?
Калокир покачал головой, ускорил ход и подумал, что у него нет обратного пути. Или он заставит князя выполнять все приказы, или карьера посла завершится. Завершится... а ведь он мечтал о большем!
Составляя письмо Ярополку, Глеб кратко высказал озабоченность его тратами, посетовал, что денег более не предвидится, и пообещал, что если гуляка примет под свою руку Изборск, а ещё лучше — Новгород, то всё в его жизни изменится к лучшему. Потом он добавил несколько слов, осуждающих византийцев. Мол, роскошь да гульба к добру не приведут. И, желая привлечь юношу к серьёзным делам, намекнул на предстоящие столкновения с врагами: где ещё проявить себя молодому воину, как не в походах?
— А что, хазары на деле чинят препятствия нашим купцам? — спросил он Августа, глядя на проворную прислужницу, отмывающую дверь. Сок растёкся по дереву, пришлось позвать девку. Та старалась, лёгкий сарафан обхватил склонившееся тело, и взгляд князя поневоле прилипал к манящим очертаниям.
— Ох, чинят, ох, чинят! — решив, что спросили её, ответила девица. — Брат двоюродный сказывал, в полуденных городах одним хазарам торговать дозволено, а наши всё скопом отдают за бесценок! Ещё и вес обманом вычисляют, берут за сырость, якобы порчено...
Август вскинул бровь, удивляясь бойкости простушки, но князь не одёрнул и даже сказал серьёзно:
— Вот как? Ты мне опосля расскажешь. Нынче, к вечеру. Как освобожусь от хлопот.
— Не к добру вспомнили! — выглядывая в окно, усмехнулся Август. — Хазары пожаловали. Примешь или как?
Глеб для вида подумал какое-то время и важно кивнул:
— Пускай. Послушаем, что запоют!
Щипнув девицу за бедро, князь рассмеялся, прикрыл за ней дверь и негромко спросил телохранителя:
— Эт чья же будет? Как с ней? Можно?
Тот лишь плечами пожал:
— А чего ж нельзя? Какая дура откажет князю? Девке подол задрать — первая радость!
Пришли хазары. Как всегда, притащили подарок — отливающие серебром шкурки искусной выделки. Мягкие, на стол брось — сползают, как спелый мёд с ложки. Но не долго им пришлось улыбаться. Глеб, нутром понимая, что Калокир прав, сразу же обрушился на пришедших с упрёками:
— Вы что мне дарите? Мех? Из моего леса взяли и мне же поднесли?
На лицах пришедших недоумение, обида. Можно подумать, их удручает несправедливость князя.
— Чем вызван твой гнев, князь? Или Калокир нашептал злого? Видели мы посла византийского, так и подумали, не к добру встреча!
Оба посланника присели скромно, во все глаза глядят на князя, внимая ему как владыке, тот смягчился, но спросил всё же:
— Добры вы на словах! Добры! А что ж купцов наших притесняете? Ладно, недосуг с числами ковыряться, придёт пора, разберусь! Вы мне скажите, как там Владимир, племянник мой непутёвый? Что слышно? Признался в худых делах, нет?
Гости переглянулись, негласно советуясь меж собой, и старший ответил:
— Не знаем, князь, как тебе и сказать. В землях наших ему ничего скверного не творили, однако он нашёл гибельное дело.
Второй хазарин, живо кивая, тут же пояснил:
— Пристал Владимир к недоброму! По своей воле отправился в дальние странствия, но не за товарами, не за доблестью, а страшно сказать — за согдийскими дивами! Нашёлся ведун, волхв по-вашему, увлёк глупого, пропадут они! И Владимир, и его ратники.
— Как ведун? — не понял Глеб. Он надеялся услышать о смерти племянника, хотел иметь развязанные руки, а тут непонятное. — Так он жив или нет? Куда они направились?
— Князь, мы не смеем лгать. Ведун твердил, что способен прорицать, ну сам знаешь, что говорят сумасшедшие! Зрелый человек не поверит, а юный князь пристал к пустомеле! Отправились вместе, да вряд ли воротятся! Всяк, кто кричит, обещая власть и великие богатства, вскорости свернёт себе шею!
Хазарин красноречиво развёл руками, подчёркивая неизбежность развязки, и закатил глаза, мол, бог всё расставит на свои места. Но Глеба такие пояснения не радовали. Ушёл, пристал к волхву, то всё разговоры. А ну как через месяц здесь появится?
Иллюстрации художника С. Бродского.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Вильгельм Йозеф Блос (1849–1927) – видный немецкий писатель, журналист и политик. Его труд по истории Великой французской революции впервые был опубликован ещё в 1888 г. и выдержал до Второй мировой войны несколько переизданий, в том числе и на русском языке, как до революции, так и уже в Советской России. Увлекательно и обстоятельно, буквально по дням В. Блос описывает события во Франции рубежа XVIII–XIX столетий, которые навсегда изменили мир. В этой книге речь идёт о первых пяти годах революции: 1789–1794.
Представленная книга – познавательный экскурс в историю развития разных сторон отечественной науки и культуры на протяжении почти четырех столетий, связанных с деятельностью на благо России выходцев из европейских стран протестантского вероисповедания. Впервые освещен фундаментальный вклад протестантов, евангельских христиан в развитие российского общества, науки, культуры, искусства, в строительство государственных институтов, в том числе армии, в защиту интересов Отечества в ходе дипломатических переговоров и на полях сражений.
До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» – страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу – и судьбы страны.Наш современник Игорь Гусаров оказывается в теле курляндского барона Дитриха фон Гофена, который решил попытать счастья в «варварской и дикой Московии». Игорь готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» – беспутной Елизаветы.Здесь и сейчас, на топких берегах молодой имперской столицы, в свете чадящих светильников, в бальных залах дворцов и в душных кабаках, куется новое будущее России, новое будущее всего мира.Если ты настоящий гвардеец – возьми судьбу за горло и поверни маховик истории!
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» — страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу — и судьбы страны. Курляндский барон Дитрих фон Гофен, решивший попытать счастья в «варварской и дикой Московии», готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» — беспутной Елизаветы.
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.