Хазарский пленник - [157]
— Войско? Да? Это печенеги! Калокир призвал! Старик, отдай мне сих людей, иначе прольётся много крови! Ещё не поздно, слышишь, хан? Идут наши воины...
Владимир приподнялся на носки и попытался высмотреть приближающееся войско. Но рать слишком далеко. Кроме мелкого движения всадников, ничего не разобрать. Не видно ни стягов, ни щитов, ни самой конницы, и невозможно понять, чья сила катится к табору. Что несёт грозная волна?
— Ступай! — от имени старика ответил толмач, и произнёс это вполне внятно, открывая знание русской речи.
— Ступай, если более нечего предложить.
— Предложить? — не верил Горбань. — Ведь это рать! Не сотня, не две! Отдайте пленников, и всё образуется. Поладим!
Он не мог примириться с невообразимой тупостью, не понимая, отчего старик упрямится. Ведь вот деньги, вот золото. Чего ж ещё?
— Старик, хочешь много рабов? Взамен этих? Давай, сговоримся? Покажу, где брать, добудешь много скота, лошадей, девок! Слыхал про русские города? Переведи, толмач!
— Совсем очумел? — возмутился Владимир. — Чем торгуешь? Мразь!
— Старик, зачем тебе эти людишки? Отдай их... смотри, пожалеешь!
Но хан не слушал Горбаня, отмахнулся и приказал что-то воинам, указывая на Владимира. Сборище быстро поредело, разбежались пастухи, торопились усесться на свои места в повозках женщины, разъезжались воины.
Горбань направился к границе табора, поджимая ноги, когда мимо пробегали крупные псы, для порядка показывая чужаку крепкие зубы и здоровые розовые дёсны. Рад нежданной подмоге, печенеги мастера добивать обречённого. Сумели. Подгадали.
Возы без суеты, умело и точно выстраивались в круг, в коло. Табор строил временную крепость на колёсах. Просвет для конницы открыт, и многие пастухи выпрягали тягловых лошадей, чтобы воевать вблизи табора, устроив коловорот жизни и смерти. Жаль, в этом кружении вместо живой воды прольётся кровь, жаль, вместо отдыха и тихой беседы люди погрузятся в течение смерти.
— Толмач, придержи мальца! — обратился князь к воину, не покидавшему старика хана. — Не нужно лишней крови. Я выйду. Вам ни к чему класть головы... моя глупость, мне и отвечать! Мальца сбереги, он мне вместо сына...
— Князь! Володко! — возмущённо крикнул Тёмный. Но Владимир не слушал. Толкнув спутника в объятия толмача, торопливо зашагал к границе стана, к плотно сдвинутым возам. Наклонился, прополз под дном, чиркнув плечом о прилипшие сухие брызги коровьего помёта, мельком подумал, что испачкается, и тут же отбросил опасения. Чего теперь-то? Хватит, все глупости сделаны, самое время отвечать. Ни к чему впутывать степняков в чужие распри. А ему на роду написано: вместо княжения совершать глупости, вместо добра и лагоды — нести землякам горе и сумятицы. Нет. Хватит. Пора ответить, развязать узлы. Надоело скитаться, быть изгнанником в своём краю! Какой он правитель? Какой хозяин? Разве хозяина грызут собственные псы?
Стоял в степи, за крепостью кипчаков, оглядывал приближающееся воинство и решал, как найти смерть. Не плен, не рабство и унижения пыток, а скорую смерть.
Поднял взор к небу и удивился. Синева необъятна и чиста, ни облачка на своде, ни лёгкой дымки, и птицы, мудрые провидцы будущих жертв, уже слетаются к месту сечи, уже делят небесные просторы, примеряясь к застолью.
Кто видит это? Воины набивают колчаны, натягивают трофейные луки, подгоняют щиты, не имея времени приглядеться к небесам. Владимир не знал, что у кипчаков есть такие, он легко отличал дальнобойные, мастерски изготовленные орудия от лёгких охотничьих луков. Суетятся. Ждут схватки.
И птицы ждут. Падших.
И он ждёт. Ждёт последнего подарка судьбы. И удивляется. Удивляется тому, что только сейчас понял, как прекрасна жизнь, как безгранична степь, как величаво небо и как мелки все попытки людей поделить богатства, отнять и прихватить себе большее, оттеснить соседа. Да, верно говорил наставник в Итиле, все войны из-за богатств, а богатств всегда недостаёт.
Владимир присмотрелся к щитам близкого воинства и мотнул годовой, отбрасывая длинную прядь. Показалось, что к неполным двум десяткам Горбаня приближается его дружина, русские щиты, тонкие жала сулиц, кони без тяжёлых чехлов, лишь у сотников крепкие панцири с набором нагрудных пластин.
Да верно ли? Или трусливый разум играет с ним последнюю шутку? Рисует воображаемое спасительное чудо?
Не вынимая сабли из ножен, он сделал ещё несколько шагов навстречу судьбе и остановился.
А ведь верно! Наши! Три сотни или чуть более накатились на Горбаня и опрокинули усталых загонщиков. Не удалась охота мастеру тайных дел. И византийский советник не помог. Вон мелькнули сабли, вспыхнули солнечные зайчики на точёных стальных клинках... но сечи нет. Нет схватки. Слишком неравны силы.
Уже можно рассмотреть и воинов, и щиты, и оружие, и даже лёгкие стяги на сулицах русских всадников.
Два десятка всадников кинулись врассыпную, испытывая удачу, а следом двинулась сотня лёгкой конницы, охватывая беглецов щупальцами самых юрких, отсекая от табора половецкого.
Пыль поднялась над крепкими травами и вскоре осела. Звон оружия стих, и к сдвинутому кругу направились несколько воинов с сотником во главе. Что-то знакомое чудилось в фигуре старшего, чем-то он привлекал взор, и Владимир долго вглядывался в спасителей, не зная, кто подоспел.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
В центре повествования – судьба великого князя Михаила Александровича, младшего сына императора Александра III и императрицы Марии Федоровны. Активный участник Первой мировой войны, Георгиевский кавалер, первый командир легендарной «Дикой дивизии», он снискал, благодаря воинской доблести, таланту военачальника и сердечному отношению к подчиненным, уважение и любовь сослуживцев, называвших его «храбрейшим из храбрых» и «джигитом Мишей». Звездный же час Михаила настал 3 марта 1917 года, когда он, де-юре последний русский император, добровольно отрекся от престола.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» – страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу – и судьбы страны.Наш современник Игорь Гусаров оказывается в теле курляндского барона Дитриха фон Гофена, который решил попытать счастья в «варварской и дикой Московии». Игорь готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» – беспутной Елизаветы.Здесь и сейчас, на топких берегах молодой имперской столицы, в свете чадящих светильников, в бальных залах дворцов и в душных кабаках, куется новое будущее России, новое будущее всего мира.Если ты настоящий гвардеец – возьми судьбу за горло и поверни маховик истории!
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» — страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу — и судьбы страны. Курляндский барон Дитрих фон Гофен, решивший попытать счастья в «варварской и дикой Московии», готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» — беспутной Елизаветы.
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.