Хайди, или Волшебная долина - [64]

— Знаешь что, давай-ка еще разок попробуем, — осторожно предложил он Петеру.

Ну что ж, пришлось Петеру еще раз показать свои знания. Все верно, никакого подвоха, он и в самом деле научился читать.

Сразу после уроков учитель поспешил к пастору, дабы сообщить ему о случившемся и сказать, сколь благотворно влияют на жизнь общины Горный Дядя и Хайди.

Теперь каждый вечер Петер читал вслух одну песню, исполняя тем самым наказ Хайди, но вторую он не читал никогда, и бабушка никогда его об этом не просила.

Мама Бригитта все не уставала удивляться, как это Петер смог добиться такого успеха, и вечерами, когда Петер, прочитав песню, укладывался спать, она говорила матери:

— Оно, конечно, хорошо, что Петер научился читать, только кто знает, что теперь из него получится.

А бабушка однажды сказала:

— Да, ничего не скажешь, учеба ему на пользу, но все-таки я жду не дождусь, когда Господь опять пришлет нам весну и Хайди сможет приходить сюда. Знаешь, Бригитта, Петер, он как будто совсем другие песни читает, у него порой словно чего-то не хватает в стихах, я пытаюсь понять чего и сбиваюсь с мысли, а потом уж не могу за ним угнаться, а когда Хайди читает, — совсем другое дело, на душе тогда так хорошо!

А причина была в том, что Петер читал так, как ему было удобнее. Если попадалось слово, которое казалось ему или чересчур длинным, или попросту непонятным, он пропускал его, ибо полагал, что от двух-трех слов стихам ничего не сделается, э бабушке тем более, — там этих слов и так завались. И бывало, при чтении Петер пропускал самые главные слова.

Глава XX. ВЕСТИ ОТ СТАРЫХ ДРУЗЕЙ

Наступил май. С гор в долину хлынули полноводные ручьи. Яркое теплое весеннее солнце заливало Альпы. Все кругом вновь зазеленело, стаял последний снег, и, разбуженные манящими лучами солнца, первые цветы выглядывали из свежей травы. Радостный весенний ветер гулял в верхушках елей, сдувая с них старые потемневшие иголки, чтобы они скорее украсились свежими, светло-зелеными. Высоко в небе опять парил старый орел. Золотистый солнечный свет заливал горную хижину и землю вокруг, высушивая последние сырые места, так что вскоре снова можно было сидеть на земле, где душе угодно.

Хайди с дедушкой вернулись в Альпы. Девочка обегала все свои любимые уголки и так и не смогла решить, где же лучше всего. Но главное — подкараулить момент, когда ветер с таинственным воем и свистом срывается со скал и, набирая силу, налетает на старые ели, тряся и раскачивая их, словно бы с ликованием. Хайди тоже ликовала, хотя ветер и ее мотал из стороны в сторону. Потом она выбежала на солнечную лужайку перед домом и, опустившись на землю, стала пристально вглядываться в короткую еще траву, чтобы точно знать, сколько цветочков уже распустилось, а сколько еще только собирается распуститься. Множество разных веселых букашек и жучков резвилось в траве. Казалось, они радуются жизни и весне! И Хайди радовалась вместе с ними. Она с упоением вдыхала аромат весны, что источала проснувшаяся от зимней спячки земля, и думала, что никогда еще здесь не было так хорошо. И, похоже, тысячам крохотных существ, копошившихся вокруг, было так же хорошо, как ей. Казалось, все они гудят, жужжат и поют, перебивая друг дружку: «Дома! Дома! В Альпах! В Альпах!»

Из сарая то и дело доносились визг пилы и деловитое постукивание молотка. Хайди прислушалась. Это были знакомые, родные домашние звуки, она помнила их с первого дня своей жизни здесь. И конечно же, она вскочила и бросилась в сарай, надо же узнать, как идут дела у дедушки. Перед дверью сарая стоял уже готовый новехонький стул, очень красивый, а дедушка уже мастерил второй, точно такой же.

— А я знаю, зачем эти стулья! — восторженно закричала Хайди. — Для гостей из Франкфурта! Вот этот для бабуленьки, а тот, что ты сейчас делаешь, — для Клары, а потом… потом надо будет сделать еще один, — чуть помедлив, сказала Хайди. — Как ты думаешь, дедушка, фройляйн Роттенмайер тоже с ними приедет?

— Вот уж не могу сказать, — отвечал дед, — но стул сделать все же надо, чтоб ей было на чем сидеть, ежели она изволит приехать.

Хайди задумчиво воззрилась на деревянную спинку нового стула. Она представила себе фройляйн Роттенмайер сидящей на таком стуле и пришла к выводу, что этот стул вряд ли ей понравится. Немного погодя она сказала, задумчиво покачивая головой:

— Знаешь, дедушка, я не думаю, что она на него сядет.

— В таком случае мы предложим ей сесть на диван, покрытый зеленой травкой, — спокойно ответствовал дед.

Хайди задумалась, где же у них диван, покрытый зеленой травкой, но тут сверху донесся громкий свист, потом крики и звонкие щелчки хворостины. Хайди сразу смекнула, в чем дело. Она бросилась на шум, и вот уже ее со всех сторон окружили козы. Должно быть, им в альпийских лугах было так же хорошо, как Хайди, они так высоко скакали, так весело блеяли, как никогда прежде. Козы теснили Хайди, каждая хотела протиснуться поближе к девочке и выразить ей свою радость и приязнь. Но Петер стал отгонять от нее коз, ему самому нужно было поздороваться с ней и передать важное послание. Пробившись наконец к девочке, он протянул Хайди конверт.