Хайди, или Волшебная долина - [48]

— Отец, я грешен перед Богом и перед тобою и не достоин называться твоим сыном!

По щекам старика катились крупные слезы.

Уже в первом свете наступающего дня Горный Дядя стоял перед своей хижиной, ясными глазами озирая округу. Воскресное солнце вставало над горами и долиной. Сюда, наверх, доносился звон отдельных колоколов из долины, а на верхушках елей птицы пели свою утреннюю песнь.

Старик вернулся в хижину.

— Хайди, иди сюда! — позвал он внучку. — Солнце взошло! Надень сегодня свое нарядное платье, мы пойдем в церковь!

Хайди не заставила себя долго ждать. Раньше такого с дедушкой не бывало, и потому следовало поспешить. Она мгновенно натянула на себя нарядное платье из Франкфурта, выбежала к деду и в изумлении остановилась.

— Ох, дедушка, я тебя таким никогда не видела! — вырвалось у нее. — Надо же, какой сюртук, и пуговицы серебряные, ты никогда его не надевал, дедушка, какой же ты в нем красивый!

Старик с довольной улыбкой оглядел внучку:

— Да и ты в своем платье тоже хороша! А теперь идем!

И взявшись за руки, они спустились с горы. Со всех сторон до них долетал колокольный звон, и с каждым их шагом он становился все громче, все полнозвучнее. Хайди была в восхищении.

— Ты слышишь, дедушка? Колокола звонят, как будто сегодня большой праздник!

Внизу, в Деревеньке, народ уже собрался в церкви, и когда Хайди с дедом тихонько вошли и сели на последней скамье, все уже пели. Вдруг сидящий рядом с ними человек толкнул локтем своего соседа и прошептал:

— Ты видел? Горный Дядя в церкви!

Тот, в свою очередь, толкнул другого, и вскоре уже во всех углах шептались:

— Горный Дядя! Горный Дядя!

Женщины то и дело оборачивались и в результате сбились с мелодии, так что запевалыцику лишь с большим трудом удалось ее выровнять. Но когда пастор начал проповедь, все стали слушать очень внимательно, ибо в его словах звучали такие горячие хвалы и благодарения, что это захватило всех. Казалось, на всех разом снизошла великая радость.

Когда служба кончилась, Горный Дядя об руку с внучкой вышел из церкви и направился к дому пастора. И люди из церкви в большинстве своем пошли за ними, посмотреть, вправду ли он войдет в пасторский дом. А когда он туда вошел, они, разбившись на группки, стали взволнованно обсуждать поистине неслыханное событие — Горный Дядя пришел в церковь! Люди не сводили глаз с дверей пасторского дома, откуда должен был выйти старик. \уж как он выйдет — разгневанный, в ссоре с пастором, или же примирившись с ним, кто его знает. Мало ли что взбредет в голову сумасбродному старику, судили и рядили люди. И все же совсем новые настроения уже давали себя знать, и один говорил другому:

— Да не такой уж он страшный зверь, как о нем говорят. Достаточно только поглядеть, как он держит за руку свою внучку!

— Да я всегда это утверждал, никогда бы он не пошел к пастору, будь он таким уж конченым человеком. Ведь ему было бы страшно! Людям свойственно все преувеличивать!

Пекарь заявил:

— А разве не я первый об этом сказал? Не зря же девчонка, у которой в городе и еды, и питья было вдоволь, и вообще всего, что душеньке угодно, не зря она оттуда сбежала к деду, значит, не такой уж он дикий и злобный, раз она его ни чуточки не боится!

И вскоре уже все говорили о Горном Дяде вполне дружелюбно, так как к разговору присоединились и женщины. Они давно слыхали от Козьей Петерши и слепой бабушки, что Горный Дядя совсем не такой злодей, как о нем говорят. И вдруг как-то разом все в это поверили, еще немного, и всем стало казаться, будто они тут поджидают старого друга, которого им очень недоставало, чтобы поздороваться с ним.

А Горный Дядя тем временем подошел к двери пасторского кабинета и постучал. Пастор открыл ему и вышел навстречу, и вид у него был не удивленный, как могло бы быть, нет, сразу видно было, что он ждал этого визита. Ведь от него не укрылось появление Горного Дяди в церкви. Пастор схватил руку старика и долго с искренней сердечностью жал ее. А Горный Дядя стоял молча, не в силах вымолвить ни слова, ибо никак не ожидал столь ласкового приема. Наконец он совладал с собою.

— Я пришел просить господина пастора позабыть мои слова, сказанные тогда у меня в доме, и пусть господин пастор не таит на меня зла за то, что я тогда так рьяно воспротивился добрым советам. Господин пастор во всем оказался прав, а я кругом не прав. Но теперь я хочу последовать совету господина пастора и переселиться на зиму в Деревеньку. Суровая зима в горах не для ребенка, девочка слишком хрупкого здоровья.

И пусть даже люди тут считают, что мне нельзя доверять, что ж, я ничего лучшего и не заслужил. А господин пастор, я надеюсь, сам поймет что к чему.

Ласковые глаза пастора сияли радостью. Он еще раз взял руку старика и растроганно проговорил:

— Сосед, вы побывали в истинной Церкви еще прежде, чем спуститься в мою. И я искренне этому рад! Вы не пожалеете о том, что решили снова вернуться и жить среди нас. И добро пожаловать ко мне в любое время, как добрый друг и сосед. Я уже заранее с удовольствием предвкушаю, как мы с вами станем коротать долгие зимние вечера, ибо ваше общество желанно и приятно для меня, а девочке вашей мы найдем хороших друзей.