Harlow Hemmings - [89]

Я боюсь. Он груб. Жесток. Связывал меня веревками. Бил меня. Он хочет делать это все выходные.

И папа знает. Он отказался вызывать полицию - сказал, что у него есть долги, которые нужно отдать.

Я хочу к маме. Я хочу к Харлоу. Я хочу к Люку.

Я хочу умереть.

Комментарий к Глава 22.

Знаю, что глава закончилась на дневнике Ханны, но хотелось объяснить одного персонажа. Даниэль. Сначала я долго не могла решить которая это Дани - Кэмпбелл или Пизер. Именно имя девушек подкинуло идейку о вражде Лило.

========== Глава 23. ==========

Я снова и снова перечитывала эти строки, пока они не прожгли дыру в моем мозгу. Только тогда я перевернула страницу дрожащими пальцами, боясь того, что обнаружу… и была застигнута врасплох. Следующие листы исчезли: видимо кто-то их попросту вырвал, а остальные были датированы годом позже. Последние записи были небольшими и разрозненными – в основном Ханна писала о цвете маникюра и любимых дизайнерах. Все было более чем странно, и я решила обсудить это утром с Норой.

Сон уже несколько часов меня избегал, поэтому, продолжая смотреть в темноту, я восстанавливала в памяти ту ночь несколько лет назад, когда Ханна искала утешения в моих объятиях, плача у меня на руках. Если бы я только знала, что именно так ее огорчило, если бы она доверяла мне достаточно, чтобы рассказать о своей беде… Я никогда не стеснялась предъявлять обвинения. И как только Смит мог сделать такое, предав свою плоть?

Я вспомнила ее слова в нашу фатальную прогулку на яхте, когда Ханна кричала на меня сквозь слезы…

- У тебя был этот чертов выбор!

Как же я была глупа, думая, что сестра ненавидит меня, но теперь я полностью ее понимала. И сердце мое истекало кровью.

В три часа ночи я сдалась, решительно сбросив одеяло со своего тела. Приняв душ, я перебралась на кухню, где, потягивая свой первый кофе за день, наблюдала за начинающимся рассветом, мысленно пытаясь выяснить, как разрешить эту ситуацию.

У меня было такое чувство, словно мне завязали глаза, отчего я была не в состоянии видеть творящееся передо мной. Но я знала, что была близка. Дневник дал мне представление о мотивации Ханны, но должно было быть что-то еще, то, что заставило ее таким отчаянным способом покинуть город.

Может быть, она и не желала, чтобы я стала ее двойником. Может быть, она хотела, чтобы я провалилась. Может быть, ей просто было необходимо чуть больше времени, чтобы воплотить свой план, после чего она могла бы исчезнуть без следа.

Она нуждалась во времени.

- Ты не представляешь, что я сделала, чтобы спасти тебя…

Она пыталась меня предупредить.

И тут мои глаза расширились от осознания: она бежала от кого-то! Мог ли это быть тот мужчина, который изнасиловал ее несколько лет назад? Между ними должно быть произошло что-то еще. И Ханна знала, что я провалюсь, так что неполная информация о братьях Стайлс являлась скрытым посланием. Я должна была все испортить, потому что сестра не хотела, чтобы я занимала ее место.

Что ж, довольно своеобразным способом она мне показала выход из этой ловушки. И ведь знала обоих Стайлсов; знала, что они были хорошими парнями - кроме переменчивого характера Гарри и любви Лиама к выпивке, ничего плохого со мной здесь не случилось. Может быть, она хотела, чтобы они меня защитили? Хотя я по-прежнему не могла понять, зачем нужно было ставить меня в такое неловкое положение.

Вернувшись в гостиную, я заметила, что угли в камине еще тлеют, поэтому подложила туда еще пару поленьев и завернулась в плед. Мой взгляд упал на папки, лежащие на журнальном столике. Одна из них содержала информацию о моей семье, в то время как в другой были документы с работы, которые я обещала подготовить.

Гарри…

Я вздохнула. Все бы отдала, лишь бы он был рядом. Драма Ханны и появление этого загадочного мистера Ирвина отвлекли меня от нашей с Гарри ситуации.

Глядя в окно, я почти видела, как он стоит, прислонившись к дверному косяку, но я лишь на секунду прикрыла глаза, чтобы полюбоваться его мучительным совершенством. Мой мозг уже был способен создавать его точные образы, и я любила каждое связанное с ним воспоминание.

Гарри в гневе, с пылающими глазами. Вены на его шее вздулись, когда он попытался контролировать себя. Я жалела, что не нашла в себе достаточно сил, чтобы успокоить его своими поцелуями, но я всегда была слишком робкой, когда дело касалось таких вещей.

Следом в моей памяти шла его ослепительная озорная улыбка - его самое страшное оружие против всего населения города, носящего юбки. Моя голова начинала стремительно кружиться, когда он мне так улыбался…

Теперь меня мучили угрызения совести оттого, что я не приняла его чувства ко мне.

А потом мой разум решил меня добить, показав Гарри в красивой агонии страсти и любви… Ох, как медленно и дразняще расстегивал он рубашку… Я могла писать стихи о том, как он двигался. Это была похоже на симфонию - движения были грациозными и непринужденно элегантными, даже когда он был пьян и нескоординирован.

Я представила его руки на моем теле, и в момент, когда его зубы вонзились в мою мягкую плоть, у меня перехватило дыхание. Я вздрогнула при воспоминании о наших разгоряченных телах, прижимающихся друг к другу.