Характерные черты французской аграрной истории - [32]

)[57]. Что касается самого изобретения, то Плиний (его текст, к несчастью, неясен, и его приходится восстанавливать), по-видимому, относил его к «Галлии». Но насколько можно доверять утверждению Плиния? Он видел орудие, употреблявшееся галлами. Что знал он еще? Каково бы ни было место, где (возможно, еще до того, как кельты и германцы заняли исторические места своего расселения) впервые появился колесный плуг в собственном смысле слова (charrue) и откуда он распространился в другие области, ясно одно — его без колебаний следует считать изобретением технической цивилизации равнин севера, которая (римляне были этим поражены) нашла колесу столь широкое и искусное применение. Можно ли после этого сомневаться в том, что колесный плуг является детищем равнин? С самого начала он был создан именно для того, чтобы проводить совершенно прямые борозды на обширных пространствах суглинистых почв, вырываемых у первобытной степи. Еще и сейчас он не удобен для слишком неровной местности; здесь он не мог возникнуть.

Если бы вовремя позаботились о сборе необходимых сведений (пока эта работа еще не является совершенно невозможной, но надо торопиться), то мы бы знали, несомненно с достаточной точностью, какое распространение и размещение получили на нашей земле колесный и бесколесный плуги до крупных технических переворотов современной эпохи[58]. При нынешнем состоянии изысканий нельзя установить точно их распределение даже для этого, столь близкого к нам периода. Понятно, что его детали и изменения кажутся нам все более и более запутанными, чем дальше мы углубляемся в прошлое. К тому же этому распределению не была чужда некоторая сложность. Бесколесный плуг, более древнее орудие, иногда сохраняли для некоторых легких пахотных работ даже в тех областях, которые в принципе уже давно освоили колесный плуг. Однако, несмотря на все эти трудности, имеется достаточно данных, позволяющих утверждать, что современная зона распространения колесного плуга примерно совпадает с областью длинных полей (следовательно, эта зона твердо определилась уже с древнейших времен), а зона распространения бесколесного плуга, напротив, — с областью полей неправильной формы. Сельские области Берри и Пуату дают нам возможность весьма основательно проверить правильность этого утверждения. В силу географических условий здесь, казалось, можно было ожидать тот же рисунок полей, что и в Бос и в Пикардии (признаюсь, что априори я ожидал найти его именно таким). Но это были земли бесколесного плуга (éreau)^{61}. Следовательно, не длинные полосы, объединенные в картье, а довольно бессистемный комплекс полей, по своей форме близких в общих чертах к квадрату.

Область Ко представляет собой более сложную проблему. Особенности ее беспорядочной аграрной карты являются, по-видимому, следствием особенностей ее заселения. На Скандинавском полуострове колесный плуг был долгое время неизвестен (это относится ко многим местам и в настоящее время), а бесколесный плуг является традиционным. Несомненно, спутники Роллона[59], во множестве, как нам известно, поселившиеся в Ко, обрабатывали землю по обычаям своей родины, употребляя привычные им орудия. Простое предположение? Согласен. Оно может быть доказано лишь в результате кропотливого локального исследования. До сих пор при изучении истории скандинавских захватов опирались почти исключительно на топонимику; к этому необходимо было бы прибавить изучение планов парцелл. И кто знает, не принесет ли это исследование, которое можно успешно осуществить лишь при союзе ученых разных специальностей и, быть может, разных стран, среди других результатов также и разрешение старой загадки? Нет ничего более трудного, чем определить, к каким этническим группам принадлежали завоеватели. Шведы, норвежцы, датчане — как их распознать? Тем не менее датские поселения должны, наверно, отличаться от других именно рисунком полей: ведь датчанам, в отличие от шведов и норвежцев, издавна были известны и колесный плуг, и расположенные правильными группами вытянутые парцеллы. Пока что правильность объяснения формы полей в Ко скандинавским или, точнее, шведско-норвежским влиянием может быть подтверждена путем изучения новых полей, созданных в том же районе вокруг новых поселений в период больших расчисток. Там, как разительный контраст со старыми полями, вновь восторжествовали длинные парцеллы, а вместе с тем и деление на картье^{62}. Это объясняется тем, что старые аграрные обычаи времен завоевания были тогда уже основательно забыты и колесный плуг, как и повсюду в Верхней Нормандии в наши Дни, вновь вошел в употребление.

В том, что двум различным типам полей соответствуют два главных типа пахотных орудий, нет ничего удивительного. Колесный плуг — великолепное орудие, позволяющее при равной упряжке взрыхлять землю гораздо глубже, чем при бесколесном плуге. Но из-за наличия колес этот плуг требует для поворота некоторого пространства. Поворот после проведенной борозды был большой проблемой как технического, так и юридического порядка в областях колесного плуга. Иногда на обоих концах картье — перпендикулярно общему направлению борозд — оставляли полосу необработанной земли, по крайней мере до завершения пахоты, на всем поле (fourrière — в Пикардии, butier — на равнине Кана). Или же земледельцы всех картье соблюдали повинность поворота (tournaille). Можно себе представить, сколько это давало поводов для тяжб! Необходимо было любыми средствами уменьшить число поворотов. Отсюда необходимость крайнего удлинения парцелл. Более удобный в этом отношении бесколесный плуг вызывает, напротив, приближение формы полей к квадрату, что позволяет в случае необходимости варьировать направление борозд и даже перекрещивать их