Хан - [40]

Мужчины ушли в самые глубины имения. Ни один из них не желал, чтобы их застукали со спущенными штанами или в облике пантер, так что выбранное ими место было просто идеальным. Уехав на джипе, используя его, как предлог, чтобы проверить землю, Уокер стал выглядеть менее напряжённо. Хан не хотел лезть во всё это, но, тем не менее, мужчина задался вопросом, что сделало его брата таким эмоциональным. И только обратившись, рассекая по территории, Уокер мысленно потянулся к нему.

— Она уезжает в длительную поездку, — Хану потребовалось несколько секунд, чтобы понять о ком говорил его собеседник, когда Уокер продолжил: — Они хотят отправить Кэйтлинн в Калифорнию на месяц, чтобы проверить подготовку тех кадров, чтобы не опустить планку ниже той, что они ожидают получить в итоге.

— Когда она должна уехать? — Хан перепрыгнул через бревно, остановившись у огромного орешника в ожидании брата. — Собираешься составить ей компанию?

— Нет. Я не могу. К чёрту всё это. Мне нужно быть здесь на случай, если я понадоблюсь Уоррену, — Уокер остановился рядом с Ханом на несколько секунд, а после продолжил свой бег. — Этот человек здоровее меня.

Хан озвучил свои сомнения:

— Ты, как и она, взялся за эту работу, прекрасно понимая, что однажды подобная ситуация произойдёт. Ты сам сказал, что ей не место на кухне, даже невзирая на то, что из неё получилась бы прекрасная маленькая домохозяйка.

Уокер зарычал, от чего его брат не сдержал смешок. Они оба бегали ещё около двадцати минут, прежде чем выйти к озеру. Наклонившись к воде, наслаждаясь её прохладой, Уокер вновь заговорил:

— Её беременность протекает хорошо, и она не нуждается в моей помощи.

Хан никак не прокомментировал это, понимая то, как чувствовал себя его брат, ощущая себя ненужным своей паре.

— Она думает, что это мальчик. А мама сказала ей, что девочек в нашей семье не было уже восемь поколений. На наш род выпало слишком много мальчишек.

Хан думал, что это было даже дольше, но считал, что крошечная девочка станет благословением для их семьи. Сверхопекаемая — да, но очень любима всеми. Как и любой ребёнок.

— Проснувшись этим утром, я собирался приготовить для нас с Моникой завтрак в постель. Но едва ли я тихо поднялся с кровати — она исчезла. Она встала пораньше и отправилась на кухню, чтобы сделать это для меня. С каждым разом Моника готовит всё лучше. Меня очень разочаровало, что ей больше не нужна моя помощь, — мужчина взглянул на брата, продолжив: — Но, если она уедет на целый месяц без меня? Я не уверен, что чувствовал бы себя получше твоего. Конечно, у тебя есть собственный самолёт. Нет ни единой причины, что удержала бы тебя от того, чтобы улететь туда на целый день, а потом вернуться сюда.

Голова Уокера поднялась настолько быстро, что Хан почувствовал, как забилось сердце в его груди. Осмотревшись вокруг, мужчина был уверен, что где-то затаилась угроза. И когда его брат напал на него, Хан подумал, что они оба умрут. Но Уокер застыл над ним, упёршись своими огромными грёбанными лапами в его грудь, а после, наклонившись, лизнул в морду.

— Слезь с меня, ты, идиот-переросток. Какого хрена с тобой не так? Я думал, что мы оба мёртвые кошки, — Уокер отошёл от мужчины, сев на землю. — Не хочешь объяснить, что за нахрен только что было?

— Ты прав.

Хан ответил ему, что всегда прав, но в чём на этот раз?

— Ты прав. Я могу улететь к ней в любое время, когда только захочу. Кэйтлинн не удастся скрыться достаточно далеко, чтобы я не виделся с ней, потому что я могу быть с ней, когда захочу. Так что, спасибо тебе.

Поднявшись, Хан зарычал на брата:

— В следующий раз, достаточно будет и простого рукопожатия. Если ты вновь лизнёшь меня — я сломаю тебе челюсть. И, пожалуйста.

На этот раз, прогулка по лесу выдалась менее напряжённой. Братья разговаривали о многом, но в основном о своих парах и о том, как рады, что смогли найти с ними общий язык. После их разговор зашёл о Бэрре и о том, каковым может оказаться его следующий шаг.

— Кэйтлинн говорит, что такого человека как он, трудно предугадать. Она сказала, что почти всю свою жизнь он пробыл в лечебницах. Его впервые отправили домой, когда ему было пять, а его сестру нашли мёртвой в своей кроватке.

Споткнувшись, Хан замер.

— Это он убил её? Говоря «кроватка» — это звучит так, будто она была совсем крохой.

— Ей было около четырёх месяцев. Кэйтлинн нашла отчёт, в котором указано, что он был вне себя, когда родители зашли в детскую, чтобы проверить малышку. Видимо, они были обеспокоены тем, что ночью она не плакала, только единожды захныкала. Думаю, когда пара вошла в комнату там была просто резня. Кто-то, по их словам, ворвался в дом и убил ребёнка, а маленький Тони стал свидетелем этого.

Хан услышал слова брата, но помимо этого он услышал ещё кое-что:

— Но Кэйтлинн не верит в это. И ты тоже.

Уокер покачал головой.

— В отчёте о вскрытии указано, что её голова была раздавлена, а кровоподтёки вокруг горла и на груди были оставлены маленькими руками. Когда Кэйтлинн попросила меня посмотреть отчёт и фотографии, даже я понял, что руки были крошечными — это были отпечатки рук пятилетнего ребёнка. У него был… Иисус, Хан, он избил её пластиковой летучей мышью, которую нашли чуть позже, а потом он встал на её крошечную грудную клетку. Она умерла от удушения.