Хан - [22]

— Мы вместе, пара. Мы с тобой разделили секс и кровь. Думаю, это именно то, что и создаёт нашу принадлежность друг другу, — Хан усмехнулся. — Я буду защищать тебя.

— Я понимаю. Хотя нет, на самом деле, не понимаю.

Моника поднялась, и Хану только и оставалось, что смотреть, как она, ворча, собирает свои вещи. Оборотень подумал, что ему стоило бы рассказать девушке, что он может слышать её, но потом решил, что, если он это сделает — это только всё усложнит.

— Чем ты так расстроена? Я хочу сказать, не то, чтобы тебе до этого хорошо удавалось заботиться о себе. В смысле, когда мы встретились… Посмотри, что с тобой произошло. Тот парень избил тебя, а ты даже и не сопротивлялась.

И как только Хан произнёс это, он понял, что совершил ошибку. Прежде, чем мужчина успел сказать, что он совсем не это имел в виду, Моника, схватила вазу, выглядя при этом так, будто была готова бросить её в него. И когда Престон, успокоившись, поставила её обратно, оборотень с шумом перевёл дыхание. Подойдя к двери, девушка открыла её.

— Убирайся.

Хан даже и не думал шевелиться.

— Если ты сейчас же не уберёшься с этой комнаты — я позову твоих братьев, и расскажу им… Скажу им, что ты ранил меня.

— Они не поверят тебе. Я не могу причинить тебе вред. Это в нашей ДНК — мы не можем причинить вред своей паре.

Моника, оставив дверь открытой, подошла к кровати. Хан уже было подумал, что девушка простила его, но она открыла выдвижной ящик. Внезапно в её руке оказался пистолет, и вот она уже целилась в его голову.

— Но это не в моей ДНК, и я раню тебя. И теперь, или ты покинешь эту комнату прямо сейчас, или они унесут тебя в мешке для трупа.

Хан поверил её словам больше не из-за того, что Моника целилась пистолетом ему в голову, а из-за её голоса. Он звучал низко, сурово и почему-то Боуэн поверил каждому её слову. Встав с кровати, оборотень отошёл. Когда мужчина потянулся за рубашкой, девушка вскочила на кровать.

— Я больше не собираюсь возиться с тобой. Убирайся вон.

Моника отвела пистолет от его головы, и Хан наблюдал за её твёрдой рукой. Он понял, что она сделала это. Чёрт возьми, его пара выстрелила в него. И даже, когда в комнату ввалились остальные жители дома, Хан не отводил своего взгляда от Моники.

— Это ещё не конец. Ты моя пара, и я не собираюсь мириться с подобным ни от тебя, ни от кого-либо ещё.

— Что же, тогда для меня это чертовски прекрасно, потому что я тоже не собираюсь мириться с этим, — Моника даже не взглянула в сторону двери. — Живым или мёртвым, но уведите его отсюда.

Хан направился к двери, и вышел в коридор. Он не посмотрел, пошёл ли за ним кто-то или нет, но спустившись вниз, мужчина направился на кухню. Если человек, вставший на его пути, думал, что может попытаться остановить его — он пожалеет об этом. Но прежде, чем оборотень успел прикоснуться к нему, тот обернулся. Хан смотрел на замершего в дверях человека, в чьих руках тоже было оружие, коим он целился в Боуэна.

— Нам велели держать Вас здесь. Вам стоит пойти в гостиную и сесть, или нам придётся задержать Вас, — мужчина за дверью вновь заговорил: — Я не хочу стрелять в Вас, но, Мистер Боуэн, я сделаю это, если понадобится.

Хан был готов сказать им, чтобы они сделали это, когда Кэйтлинн вместе с другим неизвестным ему человеком, вошли в комнату. Женщина не выглядела особо счастливой, да и мужчина рядом с ней был мертвецки бледен. Он поднял свой подбородок. Если Кэйтлинн хочет задать ему трёпку — Хан готов.

— Произошло два убийства. Зверские. Сенатор и миссис Бэрр были убиты вчера в доме миссис Бэрр. Ей перерезали горло, а его забили кочергой, — Кэйтлинн вошла в комнату, и оборотень заметил, насколько она бледна. — И я привезла её сюда.

На несколько секунд Хан смутился. Мужчина не понимал, о ком она говорила, пока не вспомнил, как Уокер назвал ему имя человека, преследующего Монику. Бэрр. Его родители мертвы.

— Это его рук дело? — Линн кивнула, упав в кресло. — Тебе известно, знает ли он, что Моника здесь?

— Я не знаю. Может Тони и не знает, но, когда он найдёт её здесь — он придёт сюда. Ему известно, кто я и как связана с тобой. И он собирается выяснить, где она прячется. Мне стоит отослать Монику. Куда-то, где никто и не догадается искать её, пока мы не поймаем его.

— Я не позволю тебе это сделать, — Хан поднял взгляд, когда один из мужчин поднялся на ноги, не опуская пистолет. — Я не могу… Прямо сейчас она зла на меня, и, скорее всего, назло мне, встретит его с распростёртыми объятиями, но я не могу отпустить её.

— Всем в доме известно, что Моника зла на тебя, Хан. Ты виноват в этом, и теперь я должна защитить её. Возвращайся домой. Ты не сможешь уладить то, что она сама исправлять не хочет.

Хан присел в кресло напротив, когда Кэйтлинн продолжила выдирать его сердце:

— Ты никогда не научишься держать язык за зубами, не так ли? Последнее слово просто обязано быть за тобой, правда? Почему?

— Я не знаю, каково это быть с ней, — Хан вскочил на ноги, заметив, что мужчины ушли. — Господи, я не знаю, что делать. Что я, чёрт возьми, делаю со своей парой? Я не могу доставить ей удовольствие, кроме, как в постели, а после и вовсе причиняю ей боль. Она сказала, что всё в порядке, но Моника так долго не приходила в себя. Как так получается, что я выгляжу грёбанным мудаком даже тогда, когда пытаюсь быть хорошим парнем?