Хан - [23]

— Это называется «дыши и думай, прежде чем открыть рот».

Хан посмотрел на Монику. Она выглядела так, будто плакала.

— Почему тебе просто необходимо сказать всё то, что вертится на твоём языке? Разве ты не можешь просто спросить себя, не причинит ли это мне боль? Не заставит ли это меня желать прострелить твою голову и станцевать на твоих мозгах? Это становится заманчивым каждый раз, когда ты говоришь то, что выводит меня из себя.

— Ты тоже говоришь тупое дерьмо, — Моника уже было повернулась, чтобы уйти, но Хан не позволил ей этого. — Пожалуйста, я буду пытаться, но я не изменюсь за ночь.

— Ты не изменишься и вовсе, если не будешь пытаться. Я не хочу, чтобы ты третировал меня, Хан. Я и так натерпелась этого в излишке. Я обыкновенная, в отличии от тебя, но у меня есть чувства. Чувства, которые рушатся, когда ты так ко мне относишься.

— Она причинила мне боль, — Моника обернулась, чтобы посмотреть на него. — Она оставила меня — она причинила мне боль именно этим, а не тем, что сделала, потому что это затронуло всю мою семью. Я подвёл их, потому что сломался из-за человека.

— И в чём виновата я? — Моника не ушла, как сделали это Кэйтлинн и другие, присев на диван. — Я не сделала тебе ничего, но стараюсь держаться подальше от твоих иголок. Ты возвращаешь меня обратно, и отталкиваешь.

— Да, йо-йо, — Хан хотел прикоснуться к её руке, но побоялся, что Моника увернётся от него. — Но это больше того, что было с Розанн. Она забрала не только наш секрет, но и моё достоинство и гордость. Она сказала мне, что я меньше, чем мужчина, потому что я не делаю так, как хочу и это…

— И что? Что она сказала тебе? — Моника прикоснулась к его руке, и мужчина провёл пальцами по её ладошке. — Расскажи мне всё, Хан.

— Когда мы впервые занялись сексом… Теперь я понимаю, что мы никогда не занимались любовью. Это был наш первый секс, и я понимал, что эта девушка не такая, как другие. Она не несла в себе что-то сверхъестественное, как я, но что-то в её разуме и сердце делало её другой. Розанн была слишком жестокой с теми, кого считала ниже себя. Она относилась к своим слугам без уважения, и со мной она обращалась… — Хан отпустил руку Моники, и, поднявшись на ноги, принялся ходить по комнате. — Это было так, будто она обманула меня, потому что я был кем-то, кем не была Розанн. Но для меня всё было в порядке, потому что я думал, что люблю её.

— Ты не нравился её родителям?

Хан кивнул, но после покачал головой.

— Тогда что? Ты им понравился?

— Я нравился им, потому что на какое-то время делал Розанн счастливой, но они не хотели, чтобы я женился на ней. На самом деле они пытались отговорить меня, когда я попросил её руки. Я был слишком глуп, чтобы понять, что они не столько отговаривали меня, как выставляли вон. Мне стоило уяснить это.

Хан прошёлся по комнате, а после открыл холодильник. Достав кувшин чая, мужчина наполнил два стакана льдом. Налив один ей, а второй себе, мужчина продолжил:

— Я рассказал ей, кто мы. Я показал ей, что я могу делать и как обращаюсь. Она задала мне столько вопросов, что мне следовало бы… Нет, я даже не допускал мысли о том, что она думает не о том, чтобы провести со мной всю свою оставшуюся жизнь, а о том, что я могу обратить её.

Выпив свой стакан, Хан вновь наполнил его.

— Через неделю или около того, Розанн пришла ко мне домой. Она была так взволнованна, потому что у неё появилась превосходная идея. Хотела, чтобы мы поженились прямо в тот момент. И я ответил согласием.

— Что произошло потом? Если она хотела выйти за тебя замуж — то должна была что-то чувствовать к тебе.

Хан посмотрел на Монику, удивившись тому, почему он никогда раньше не замечал насколько они обе разные.

— Хан?

— Она хотела сразу же выйти замуж, и чтобы я обратил её. Розанн думала, что было бы здорово, если бы мы вдвоём могли бежать по лесу позади её дома, быть свободными и делать то, что нам хотелось, — мужчина отпил со своего стакана. — Но на самом деле это не было тем, чего она хотела. Розанн хотела, чтобы я обратил её, чтобы она могла убивать людей. Всех и каждого, кто разозлил её — она хотела их смерти. Она сказала мне, когда я объяснил, что не смогу обратить её, что в большинстве своём люди смертны, и я не рискну убить её.

— Она не поверила тебе, не так ли?

Хан покачал головой, в ответ на вопрос Моники.

— Нет, не поверила. И решила, что, если это не сделаю я — она сможет заставить сделать это одного из моих братьев. Розанн начала с Рида. Когда она занялась им, ему едва исполнилось двадцать. Но он не был настолько глупым, как она думала, и отверг её. А после Розанн заявила, что он изнасиловал её. И что он был животным. Его арестовали на следующий день. После того, как сделала это, она пошла ко мне и сказала, что, если получит то, что хочет — то откажется от обвинений.

Когда Моника встала, мужчина подумал, что девушка хочет покинуть его, но это было не то, что она сделала. Оказавшись перед ним, Престон села к нему на колени, и обняла. Оборотень чуть отодвинул стул назад, чтобы и он смог обнять её. Когда Моника сказала ему продолжить, мужчина подчинился без раздумий.