Халулаец - [2]
Завод. Это уже рядом с Косой. Он заброшенный, как свинарник. Мы раньше через него на Косу ходили, а сейчас нельзя — шлагбаум стоит, и табличка про злых собак намалевана. Поэтому мы в обход идем, через Белое. На Белом мужики сетями рыбачат и пьют в палатках. Мы туда не любим заходить. Мы налево поворачиваем. Там деревья расступаются и прямо пустота, и старая котельная, и Кама. А на той стороне железные цапли песок из реки вычерпывают.
Вот мы и пришли на Косу. Это заливчик такой на Каме. Там чуть поодаль баржа стоит и понтоны пришвартованы. Я это слово знаю, потому что читал «Одиссею капитана Блада». Мы обычно с понтонов ныряем. Просто так плавать не очень интересно. Это как бег и футбол. В этот раз мы тоже сразу на понтоны приплыли. Они горячие, как чай у тети Тани, долго босыми ногами не простоишь. А головой вниз только Виталька нырять умеет. Все остальные бомбочками прыгают или солдатиками. В том году к берегу труп прибило. Миша в него прутиком тыкал, а Виталька сказал, что надо домой идти и вызвать милицию.
А еще тут рыбы селитерные водятся. Говорят, у них червяк белый внутри, и поэтому они наверху плавают, а вниз уплыть не могут. Сегодня мы решили одну такую рыбку поймать и проверить. А Борька захотел научиться нырять головой вниз. Виталька ему все объяснил и сказал, чтобы он подальше от понтона отталкивался, иначе можно под него уйти и не выплыть. Только Борька перестарался — слишком сильно оттолкнулся, и у него ноги за спину перелетели. Можно сказать, он под противоположным углом в воду зашел. Как раз под понтон. Я даже испугаться не успел, а Виталька уже нырнул. Их долго не было, секунд тридцать, а потом появились. Больше Борька с перил не нырял. Только с самого низа понтона, тихонечко.
Пообедав, мы поплыли ловить селитера. Жирного такого окуня поймали. Расположились на берегу. Устали. Санька окуню живот вскрыл. Ножичком аккуратно пропилил, раздвинул края. Мы аж головами стукнулись, так было любопытно заглянуть внутрь. Не наврали люди. И вправду белый червяк в рыбе копошился. Плоская такая матанга, вертлявая. Мы его на камне разложили с помощью ножей. Как ленточка резиновая, только живая. Тут Миша смекнул, что этот червяк окуня погубил и его надо казнить. Казнили. Каждый своим ножом отрезал от червяка кусочек. Потом Вадик вырыл ямку, и мы селитера похоронили. Мы вообще часто кого-нибудь хороним. Собаку мертвую нашли — похоронили. Голубя похоронили. Кошку. Борька даже труп, который к берегу прибило, похоронить хотел, но Виталька не позволил.
После похорон мы еще покупались, а потом легли на песочек в небо смотреть. Когда мы устаем, нам очень нравится лежать на песочке и в небо смотреть. Я обычно засыпаю, а Вадик кладет мне на голову бейсболку, чтобы не напекло. Все время про нее забываю, такой уж я человек.
В тот день домой мы двинули ближе к восьми вечера. Мне нравится возвращаться домой, когда я там целый день не был. А Виталька вообще дом не любит. А Борька постоянно по папе скучает, но никому об этом не говорит. А Мишка, по-моему, хочет убежать. Саньке и Вадику дома тоже не нравится. Чего там сидеть, когда все на работе?
Короче, никто из нас не торопился, но мы все равно решили прокатиться на поезде. Минут пятнадцать дожидались товарняка на повороте, где у него скорость маленькая. Кляпаться за поезда надо так: сначала бежишь рядом, а потом вспрыгиваешь на боковую лесенку, но чтобы и ногами запрыгнуть, и руками поручни ухватить. Тот, кто первым запрыгнул, залазит выше, а на его место запрыгивает другой. Впятером на одном вагоне с разных концов запросто можно разместиться. Ну, мы и разместились. Едем. Славно. Ветерок щеки щекочет. Вдруг сверху кто-то заорал: «А ну пошли нахер отсюда!» Мы, конечно, сразу посыпались. Это старшаки на поезд с другой стороны запрыгнули, влезли на крышу и оттуда пошутили.
А мы когда ссыпались, то немного растерялись, и Виталька в стрелку наступил. А поезд уже прошел, и стрелка автоматически переключилась. Я смотрю — Виталька отстал и не идет. А потом смотрю — ему ногу рельсой зажало. Сгрудились все, конечно, давай тянуть. А Виталька говорит: без толку, бегите за помощью. Взрослых зовите и железнодорожников, а не то меня переедет. А я быстрее всех бегаю. Побежал. Со всех ног прямо. К сортировке уже подбегал, когда поезд услышал. У моего приятеля брата старшего поездом сбило. Он напился на Девятое мая и проехал Пролетарку. В Шабуничах вылез. Пехом домой пошел по рельсам. Не заметил электричку. И второго моего приятеля поездом сбило. Он к бабушке поехал в Челябинск, клея нанюхался и уснул на шпалах. Проспал локомотив, хотя он, говорят, дудел. Короче, я как поезд услышал, назад побежал. А он уже едет по тому месту, где Виталька стоял. Я на обочину слинял и стал состав пережидать. Главное — пацанов нигде нет. Ни разговоров, ни криков, ничего. Только лязг в ушах стоит и маслом пахнет. Так прямо одиноко, хоть с кулаками на эту махину бросайся.
Наконец поезд проехал, и я увидел пацанов. Они все на той стороне были, и Виталька тоже. Его путеец из стрелки достал, потому что рядом с рельсой рычаг был, который ее разжимает. Путеец его нажал, и Виталька освободился. После этого случая мы на Закамский пляж стали ездить. Нас родители туда отпустили под Виталькину ответственность, потому что ему тринадцать, а нам всем по одиннадцать. Там кладбище кораблей есть, и понтоны есть, и даже тарзанка есть, а поездов нет.
УДК 821.161.1-32 ББК 84(2Рос=Рус)6-44 С29 Художник Владимир Мачинский Селуков, Павел Владимирович. Добыть Тарковского. Неинтеллигентные рассказы / Павел Селуков. — Москва : Издательство ACT : Редакция Елены Шубиной, 2020. — 349, [3] с. — (Роман поколения). ISBN 978-5-17-119576-2 Павел Селуков родился в 1986 году на окраине Перми. Сбежал из садика, сменил две школы и пять классов, окончил училище. В тридцать лет начал писать рассказы. Печатался в журналах «Знамя», «Октябрь», «Алтай», «Вещь», «Шо».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.