Хакер Астарты - [65]

— Привет! — бодро сказала она Дуле. — Ты зачем за папу держишься? Ты же отлично ходишь. Отцепи руку. Сама! Не бойся! Ну, два шага!

Вот чего мы с Дулей никогда не умели: командирский тон. Мы не чувствовали в себе права на этот тон. Нас не научили родители.

Марина забрала Севу. Им было о чем поговорить и без наших проблем. Я думал посидеть с ним вечером, но они с Мариной куда-то уехали, а на следующий день он приехал в «Мальбен» перед отлетом и, пожимая мне руку на прощание, дистанциировался от всех нас:

— Ну смотри, папа… тебе виднее… Маринке это, конечно… Тяжело ей, папа.

Я виновато сказал:

— Ты столько денег потратил на дорогу.

Он усмехнулся:

— Не волнуйся, за меня платит фирма. Я с утра кое-какую работу для них сделал.

Какую же работу надо сделать, чтобы оплатить билет из Нью-Йорка и обратно? Сколько Дуле надо было перемыть полов, чтобы заработать на билет к внукам? Я не коммунист, но все-таки? Мы купили этот билет пять лет назад, и его пришлось сдать, потому что Дуля легла на химиотерапию.

Сева улетел, а Дулина дрожь усилилась. Я видел, как Элла, проходя через столовую, издали заметила это. Я как раз учил Дулю держать ложку самостоятельно, и ложка не попадала в рот. Элла остановилась, понаблюдала и пошла дальше. Я все время ждал, когда Дуля заговорит о Севе. Она заставила себя забыть дом, забаррикадировалась, загерметизировалась, а Сева своим приездом все разгерметизировал, и мне было страшно. Но, видимо, кроме дрожи, все осталось без изменений. Когда мы гуляли по аллеям, Дуля спокойно сказала:

— Сева плохо выглядит. И полысел так…

Вечером, когда за ужином раздавали лекарства, она получила какую-то новую таблетку. Выдавал лекарства дежурный медбрат, я решил, что он ошибся, мы посмотрели по журналу — Элла добавила декенет. Но в «Гилель Яффе» считали, что декенет может усиливать слабоумие. Утром я сказал это Элле, она обиделась:

— Вы хотите, чтобы я лечила вашу жену, или нет?

— Элла, ради Бога, конечно, конечно…

А что еще мне оставалось?

— Как они с Мариной похожи, — сказала Дуля.

— Чем похожи?

— Не знаю, — сказала она.

Она не переставала меня изумлять. Казалось бы, чем Элла была похожа на Марину? Элла — блондинка с короткой стрижкой, Марина — брюнетка, женщина в стиле «вампир». Какой частью мозга делаются такие уподобления? У меня этой части нет. Я всю жизнь верил на слово Дуле, и, по-моему, она не ошибалась.

Вечером позвонила на домашний телефон подруга Дули. Я уже принял бренди и снотворное, язык слушался плохо, она спросила:

— А сам ты как?

При чем тут я?

Она вдруг стала рассказывать про свою молодость. Я все это знал и помнил: у нее тяжело болела мать, она с уроков летела в провонявшую лекарствами и хлоркой квартирку.

— Понимаешь, — сказала она, — мне тогда казалось, я должна принести себя в жертву, такая моя судьба, а сейчас я вовсе не уверена, что поступила правильно. С собой я имела право делать все, что хочу, но ведь я обрекла близких на очень тяжелую жизнь.

Она предавала Дулю, потому что была слишком хорошим и ответственным человеком. Она не предлагала ничего, просто выполнила долг, напомнила о Марине на случай, если я забуду.

30

После завтрака появился Гера — с букетом цветов, который он водрузил на медицинский пост перед Таней. Бодрился, но не очень получалось: Рая оставалась. Однако он успел много и судьбу матери решил с гениальной простотой: накануне собрал ее приятельниц и сказал: «Выручайте. Установите между собой дежурства, кто когда может быть с мамой. Через несколько дней ей дадут сиделку, сможете ее использовать, а пока постарайтесь». Тут же составили расписание смен. Нашли и тетку, согласившуюся жить в квартире и присматривать за Раей ночами. С ходунком она передвигалась вполне уверенно. Они оба, мать и сын, понимали, что жизнь у нее будет тяжелая. И все же из «Мальбена» он ее вырвал. Ей оставалось пройти курс физиотерапии и справиться с болями в колене.

Валя увязался за Герой проводить его до автобуса в аэропорт. Попрощались, и стало тоскливо. Отправились гулять. У Дули появилась привычка подчеркнуто, заискивающе, заглядывая в лицо, здороваться с каждым встречным.

Дождь закончился, выглянуло солнце, но дул холодный ветер, и мокрые скамейки перед корпусом были пустыми. Мы едва нашли одну, на которой кто-то уже посидел и промокнул своим задом. Дуля сказала:

— Марина выставила Геру дурачком, который ничего не умеет, а он все сделал.

Я мог бы поклясться, что в тот вечер, когда Марина обрушилась на Геру, Дуля ничего не понимала и не пыталась понять. Так же она едва ли понимала, что именно Гера сделал для Раи, всю эту канитель с графиком дежурств. Но все это ей и не нужно было понимать.

Выскочила из корпуса Зина, покрутилась, чтобы получить сигарету, и исчезла. Попрошаек Дуля не любила, заметила:

— Зина скоро тоже улетит.

— Куда?

— В Москву.

Это в ней оставалось, никуда не делось: понимая более сложные вещи, не понимала простейших. Я не мог с этим смириться:

— Так что же, она Влада в Москву увезет?

— Что-нибудь придумает.

— Что же можно придумать?

— Самолет закажет. Знаешь, как актеры на гастроли летают? Я читала. Чего ты смеешься?