Хадасса - [30]

— Иди же, поговори с ней, — сдавшись, приказал ему Шарль, волосы которого промокли на ветру.

Повторять ему не пришлось, колокольчики снова звякнули, Ян побежал за нею. Женщина услышала, что он догоняет ее, ускорила шаг, свернула на улочку Гролл.

— Мадемуазель! — кричит Ян. — Мадемуазель, эй!

Она не спешит остановиться, бросается в переулок, окутанный снегом и дождем. Сердце у нее заходится, чуть не останавливается, она не знает, что сделать, как ускользнуть, спрятаться от людей, которые, быть может, увидят их вместе, мужчина догонит ее, она чувствует, что он уже позади, и все же делает это, замирает на ветру и оборачивается. В лавке, облокотившись на стойку кассы, Шарль доедает второй шоколадный батончик, и шоколад стекает на прилавок. Он не слышит их голосов.

— Ты не должен говорить со мной здесь. — И она снова уходит.

— Постой! Подожди секунду! — настаивает Ян.

Женщина опять останавливается. Оборачивается:

— Don’t talk to me[10].

Она стремится убежать, и вместе с тем ей хочется остаться здесь, в переулке — никого, кроме них двоих, он будет говорить с нею, шевеля своими пухлыми губами так близко. Немного ближе, и она, быть может, ощутит его дыхание на своем лице.

— Не уходи, — говорит он. — Не уходи так скоро.

Дождь усиливается, бушует в порывах ветра. Хлещет по ногам, спинам, лицам, заставляя морщиться. Женщина опускает голову, стоит перед ним, будто ожидает услышать еще что-то.

— Ты скоро снова придешь в Лавку?

Она не может ответить. И лишь смотрит, подняв голову к нему. Он принимает то, что она дарит ему, тот редкий порыв женщины, которая желает и ужасно боится. Ей хочется спросить у него, где он находился в течение двух недель. Хочется признаться ему, что она волновалась, не спала ночами. Капли стекают с ее шапочки на парик, на стрижку каре. Густой дождь со снегом заливает весь переулок. Холод наступает. Потепление кончилось, завтра все заледенеет. Дороги станут непроезжими. Женщина боится. И говорит:

— Мне нельзя разговаривать с вами.

Она уже готова повернуться спиной, как бы убегая от него, но ее сапожки стоят неподвижно.

— Мне хочется видеть вас ежедневно, и каждый день я жду вас в Лавке.

Слова Яна были сказаны, и она их поняла, эти слова были схожи с теми, что она никогда не осмелилась бы произнести. Она не знает, как быть, ведь это навсегда, фраза будет мучить ее, опустошать, станет настоящей катастрофой. Всхлипнув, она говорит:

— Я не приду снова. Это невозможно. Я больше не приду. (Она овладевает собой.) Я не имею права разговаривать с мужчиной… (Она колеблется и продолжает): — С таким мужчиной, как вы. Разве вам это неизвестно?

Женщина дрожит. Хрупкое создание под слишком широким пальто.

— Нет, почему не имеете права?

— Потому что я — хасидка, а мы не допускаем смешения.

Женщина выпрямилась, стала как будто выше ростом, но тем не менее оставалась хрупкой.

— Это мицва из Торы.

Ян не понимает слов, вылетающих с дрожащих губ. Он говорит ей об этом. Выкрикивает под шум дождя, адской стихии, разделяющей два тела. Она быстро оглядывается налево, направо, никого не видит, ни одного прохожего. Отвечает:

— Почему ты желаешь меня? Почему?

Затем поднимает подбородок к памятнику.

Белизна лица ослепительна в потоках февральского ливня. Снежные жемчужины искажают ее черты и перестраивают их иначе, неописуемо, но они неизменно великолепны. Ян не отвечает. Он смотрит на нее, купается в переливах украшенной жемчугом шапочки. Она снова совсем уж медленно произносит:

— Я больше не могу встречаться с тобой. Ты не должен со мной говорить. Не ходи за мной.

Она хочет уйти. Ян останавливает ее, придержав за локоть, она тут же вырывается. В этот миг, когда тела рвутся друг к другу, а локоть отстраняется, обезумевшее сердце мужчины продолжает упорствовать.

— Мне надо поговорить с вами.

— Говорите. Сейчас, — настаивает она.

Ресницы моргают под новыми потоками ливня.

Ян молчит. Не известно, страх или холод окутывает влагой его глаза.

— …Мне надо уходить, — добавляет она, не двигаясь.

— Ваше имя, назовите мне ваше имя…

Она долго молчит, порывом ветра залито все ее лицо.

— Двора, Двора Заблоцки.

Она подарила ему это. А он принял, как принимают ответ после месяцев ожидания, после того как трижды запускают руку в отверстие почтового ящика на обочине деревенской дороги. Затем она пожалела, что уступила, назвала ему свое имя, фамилию мужа. Она испытывает муку грехопадения, кажется, сейчас потеряет сознание, не знает, что делает здесь, напротив этого мужчины, в переулке. Она сгребает град перчаткой, и мокрые полоски покрывают кожу.

И вдруг сначала он, и тут же она замечают приближающегося мужчину в лапсердаке и меховой шапке. Ян посмотрел на Двору, которая бросилась бежать в западную сторону, минуя два перекрестка, Парковую аллею, после чего он и вовсе потерял ее из виду. Добежав до сквера, она легла, свернулась на скамейке. Промокшая под потоками ливня, она долго откашливалась, сплевывая в голубой бассейн пыль снежной городской гостиной. И совершенно забыла о пошиве костюмов для Пурима до тех пор, пока не вернулась домой, позднее.

Шарль только что доел второе пирожное. Близнецы мадам Льевр поделили третье между собой. Вошел Ян. Обливаясь потом, оперся на перекладину. Люк спросил, можно ли ему с братом поискать кота на втором этаже.