Гюго - [14]

Программа «Сенакля» отличалась умеренностью. В политике это признание тогдашней королевской власти, которая опиралась на хартию, сочетая в себе консерватизм и либерализм; в эстетической области — ориентация на католический романтизм Шатобриана — осторожное идейное новаторство при строгости формы.

В сентябре 1824 года умер Людовик XVIII, и наследником был провозглашён его младший брат, взошедший на престол под именем Карла X. Новому королю было 67 лет. Он резко отличался от усопшего — был красавцем в молодости и в зрелые годы сохранял осанку и стать, чем выигрывал на фоне тучного и подагрического брата. В политике Карл X придерживался крайних взглядов. Если Людовик XVIII первое время доверял либералам, не предпринимал репрессий против бывших революционеров, стараясь стоять над партиями, и ввёл в действие хартию — прообраз конституции, то Карл, особенно после того как в 1820 году шорник Лувель заколол его младшего сына — герцога Беррийского, поддерживал исключительно «ультра».

Лувель убил наследника, поскольку на тот момент династия Бурбонов не имела наследников по прямой линии — у Людовика не было детей, у старшего сына Карла — герцога Ангулемского — тоже, а у герцога Беррийского на момент его смерти была только дочь. Таким образом, после смерти Карла и герцога Ангулемского династия должна была пресечься. Однако вдова герцога Беррийского через восемь месяцев после убийства мужа родила долгожданного наследника — Генриха Шарля д’Артуа, герцога Бордоского, графа де Шамбора, прозванного «Дитя чуда». Династия была спасена. В честь его рождения и Гюго и Ламартин написали восторженные оды.

Карл X принял решение короноваться в традиционном для французских королей месте — Реймсском соборе. (Людовик XVIII не был коронован вообще). Торжество готовилось со всей пышностью и замышлялось как демонстрация мощи и величия французской монархии. И среди прочих на него были приглашены звёзды «Сенакля» — Шарль Нодье и Виктор Гюго.

Но прежде Гюго совершил ранее откладывавшуюся поездку в Блуа к отцу — в апреле 1825 года он отправился туда с женой и дочкой Леопольдиной. Почти месяц Виктор наслаждался уютом и спокойствием, осматривал замки Луары. Затем он поспешил через Париж в Реймс, где 28 мая 1825 года в старинном соборе состоялась коронация.

Собор в Реймсе — шедевр французской готики — был построен в XIII веке. Но уже начиная с XI века почти все короли Франции короновались именно в Реймсе. Самой знаменитой была церемония 1429 года, когда Карлу VII возложили корону в присутствии Жанны д’Арк. Виктор Гюго своим цепким взглядом осматривал конструкцию собора, его стены с аркбутанами, колонны, горгульи, витражи, вимперги, шпалеры... Реймсский собор давал богатую пищу для размышлений. В воображении проносились сцены из истории Франции, лица королей, фигуры придворных. Нельзя было не задуматься и о судьбе начинающегося правления.

Но больше Виктора занимали красоты архитектуры и скульптуры. Богатейший орнамент собора включал более 2300 скульптур. На их внимательное рассмотрение не хватило бы и месяца. В те времена во Франции готическое искусство не ценилось, считалось варварским. Но Гюго с его чутьём настоящего художника — художника именно в области изобразительного искусства — признал и понял всё величие средневекового шедевра. Постичь красоту готики помогал Шарль Нодье.

Тут следует сказать об универсальности дарований Гюго. Он был не только чутким мастером слова, который слышал все тонкости французской речи и мог передавать в поэзии любые мысли и чувства с неподражаемой красотой и силой, но и обладал всеми задатками настоящего художника, способного задумать и воплотить на бумаге полноценный и оригинальный художественный образ. У Гюго не просто имелись способности к рисованию — они были у многих поэтов, достаточно вспомнить и Лермонтова, и Шевченко. Он обладал истинным талантом в графике. Его скорее можно сравнить с его старшим современником Уильямом Блейком, который был и гениальным поэтом, и великим художником (едва ли не единственный случай за всю историю) и о котором Гюго вряд ли когда-либо слышал. Рисунки Гюго напоминают своей экспрессией и драматизмом гравюры Блейка. Его излюбленные темы — мрачные пейзажи, фантастические крепости, «марина» — бурные волны стихии, и карикатуры. Впрочем, в последнем жанре Гюго не был особенно силён, другой великий романтик — Эрнст Теодор Амадей Гофман рисовал карикатуры выразительнее, но зато в изображении диких ночных ландшафтов, кораблей, борющихся с бурей, и таинственных замков в готическом стиле ему было мало равных и среди «настоящих» художников. Всего до нас дошло около четырёх тысяч рисунков.

Заметим, что, не получив профессионального образования как художник, Гюго от этого только выиграл. В противном случае его творческая оригинальность была бы задавлена господствующими в то время вкусами и условностями. А так он, ни на кого не оглядываясь, творил по свободному велению души, используя порой такие экзотические средства, как кофейную гущу.

Если человек обладает хотя бы двумя дарованиями, то они существуют в его голове независимо друг от друга. Стихи Блейка имеют мало общего с его гравюрами. Но в случае с Гюго его художественное дарование обнаруживало себя в его прозе, полной точнейших наблюдений живописца. Достаточно почитать его описания зданий, интерьеров комнат, одежды — в них виден точнейший глаз художника, несравненная зрительная память, умение выбирать наиболее запоминающиеся детали. Вот, например, отрывок из «Виденного»: