Гувернантка - [53]

— Нет!

— Повторяю, я никогда не признаю Ваню своим сыном. К тому же я не чувствую к нему отцовской любви.

— Странно, что ребенок, которого никто не любит, зовется плодом любви.

Лицо князя исказилось.

— Это не так! Анна родила против моей воли, желая привязать меня ребенком. Между нами был уговор — никаких детей. Она прекрасно знала, что в один прекрасный день я могу жениться, что наши отношения не более чем связь. Она даже осмелилась заявить мне, что, «как человек чести, я обязан жениться на ней», что она «играла и выиграла эту игру». Меня словно обожгли каленым железом. С этого момента я ничего не хотел о нем знать.

— Но ребенок! — воскликнула Софи. — Ребенок стал жертвой.

— Мы все в некотором роде жертвы. Не думайте больше об этом. — Князь шагнул к Софи. — Наш долг в любви друг к другу, моя дорогая, моя любимая Софи…

Софи закрыла глаза, но сквозь сомкнутые ресницы, словно наяву видела Ваню и знала, что память о том, как он прижался щекой к мягкому боку лошади в поисках тепла и ласки, которой никогда не знал, будет преследовать ее всю жизнь.

С ужасающей ясностью Софи поняла, что если сейчас уступит, то никогда не оправится от потрясения и останется сломленной на всю жизнь.

Вскрикнув, она с отчаянием тряхнула головой. Князь с удивлением глянул на девушку:

— Неужели вы позволите этому стать между нами?

— Ребенок, Петр. Я не могу… это бесполезно… О, Петр! Я умоляю. Дайте мне то, что я прошу.

— Вы, просите невозможного.

Софи ухватилась за него, чувствуя, как напряглось его тело. Он никогда не уступит. Никогда. Князь стоял, словно высеченный из камня.

— Но у этого ребенка нет никого в целом мире!

— В таком случае мир проверит его на излом. Мир… мир меняется. Никто не знает, какая судьба его ждет. Так же как и меня. Да и саму Россию…

Князь высвободился из ее рук и отошел в сторону. Он стоял у маленького столика, бесцельно вертя в руках безделушку.

Софи чувствовала, как любовь к Петру горячей волной захлестывает ее. Но она хорошо понимала, что эта минута решит их будущее.

— Так вы не передумаете? — огромным усилием воли взяв себя в руки, спросила она. — Я не смогу выйти за вас замуж с теми чувствами, какие испытываю сейчас.

— Я не передумаю.

Глядя на любимого, Софи понимала, что затронула самые сокровенные струны его души — гордость и волю. С отчаянием и болью она вглядывалась в его лицо.

— До свидания, Петр, — прошептала девушка. Затем, сдавленно вскрикнув, повернулась и выбежала из комнаты. Князь почувствовал, что Софи ушла навсегда.

У себя в комнате Елена с нетерпением ждала Софи. Она занимала себя тем, что перебирала всевозможные причины визита Софи к балерине. Становилось поздно. Петру пора уезжать. Она удивилась, когда лакей отворил дверь, впуская не Софи, а князя.

Елена встревожено посмотрела на него.

— Вы больны, Петр?

Он выглядел мрачнее тучи.

— Нет. Я не болен. Не утруждайте себя, — добавил он, поскольку Елена поднялась, собираясь звонить слуге. — Я не останусь и ничего не хочу.

— Но, Петр… В чем дело? Вы что, поссорились с Софи? О нет, это невозможно!

— Мы не ссорились. Но наша помолвка расторгнута.

Елена уставилась на него в недоумении:

— Что случилось? Невероятно…

— Это вопрос принципа, — тяжело вздохнул князь. — Никто не пожелал уступить. Софи не выйдет за меня замуж. Все зависело от нее.

— Она, должно быть, сошла с ума! — воскликнула Елена.

— Она дала мне окончательный ответ: нет.

— Вопрос принципа! — Елена едва не задохнулась. — Какие принципы могут быть у молоденькой женщины, которая почти обручилась с вами?

— Наши мнения разошлись по вопросу, который касается лишь ее и меня. Говорить больше не о чем. К счастью, мы не успели публично объявить о нашей помолвке.

Елена хорошо знала Петра. Знала, что никогда не услышит, почему расторгнута помолвка, и какую роль в этом сыграла Анна Егоровна. Женщина чувствовала безумную досаду.

— Вы серьезно говорите?

— Софи и я слишком хорошо понимаем друг друга. Мы с ней очень похожи. К счастью, все останется между нами. Не сомневаюсь, она пожелает вернуться в Англию и оставит мой дом с честью и достоинством. В любом случае дети едут в Москву. И я прошу вас, Елена, отнестись к этому с должным спокойствием. Произошедшее, касается, я повторяю, лишь меня и Софи. — Властный тон князя не оставлял сомнений в серьезности его намерений. — Можете, быть покойны, Елена. Если я не женюсь на Софи Джонсон, я не женюсь больше ни на ком.

Казалось, слова давались ему с трудом.

— Сдается мне, моя дорогая Елена, вы были огорчены известием о моей женитьбе, а теперь огорчаетесь из-за того, что она не состоится? — с усмешкой добавил он.

Это была правда. Неожиданно для самой себя Елена выдохнула:

— Я буду скучать без Софи. Без нее в нашем доме будет чего-то недоставать!

Князь какое-то мгновение молча смотрел на нее, потом резко развернулся и вышел из комнаты.

Софи писала письмо. Спокойствие далось ей с огромным трудом. Две ночи подряд она проплакала до самого рассвета. Звон утренних колоколов, прервавших ее слезы, — последнее, что она будет вспоминать о городе, ставшем частичкой ее души.

Теперь, наконец, она обрела спокойствие. Девочки отправлены в Москву. Утром Софи получила объемное письмо от князя, переданное ей Еленой.