Гувернантка - [29]

— Он в прекрасном здравии, как всегда, телесном и душевном, моя дорогая Елена.

— Тогда что, кроме удовольствия видеть меня, привело вас сюда?

Елену Петровну охватило тревожное предчувствие: вдруг князь приехал сообщить о намерении жениться на Анне? Ее лицо под розовым зонтом побледнело, когда она представила себе все последствия такого шага.

— Что привело меня? — Князь сел рядом с ней на садовой скамейке под раскидистой вишней и, откинувшись назад, устремил взор в синее небо.

— Неужели вы там скучали? Я отказываюсь в это верить. Мне писали из Обухова, что вы с головой ушли в хозяйственные дела.

— И тем не менее… — Князь пожал плечами. Он приехал в Петергоф, повинуясь порыву, поскольку после свидания с Анной пребывал в нерешительности. — Я страдаю нашим русским недомоганием, — улыбнулся он.

— Любовью? Или чем-то серьезнее? — встревожилась Елена.

— О, дорогая Елена, у вас все дороги ведут в Рим. — Князь резко выпрямился, и по упрямо вскинутой голове Елена Петровна поняла, что дело серьезное. Теперь она была в этом уверена. Князь задумал жениться.

— Если под Римом вы имеете в виду брак, то ошибаетесь! Я никогда больше не выйду замуж. — Она притворилась, будто не поняла князя. — Если бы я этого хотела, то давно бы все устроила. Но Алексис нашел в вас доброго отца. Никто не мог бы сравниться с вами в этой роли. Однако, пока молода, я желаю получать от жизни удовольствие. Хотя самое главное — это мой сын.

— А если бы я был беден, Елена? Елена резко захлопнула зонтик.

— Но вы же не бедны!

— И ваш сын — мой наследник.

— Да, слава богу. Надеюсь, он сможет достойно распорядиться наследством.

— Его наследство может значительно сократиться, после того как я дам вольную своим крепостным.

— Такое состояние, как ваше, не слишком от этого пострадает. Вы все еще не оставили этой мысли, Петр?

— В любом случае в скором времени это примет силу закона.

— Нет ли пока брожений среди крепостных? — резко спросила Елена Петровна.

— В Обухове все спокойно. Надеюсь, так будет и в дальнейшем.

— Мне нужно чаще наведываться в Обухово. Даже высший свет временами может надоесть, но только не Обухово. Наша милая мадемуазель держит меня в курсе всех событий. Знаете, что ее беспокоит? — Елена Петровна села так, чтобы дать князю полюбоваться своей прекрасной шеей. — То, что наш мистер Хенвелл нашел мисс Джонсон привлекательной. По крайней мере, я так поняла. И почему бы ему не обратить на нее внимание? Он — молодой человек, она — привлекательная молодая особа. Они сейчас в Обухове… и лето такое прекрасное… Однако мистер Хенвелл вскоре покинет нас и вернется к себе, где его мама, уж будьте покойны, присмотрела ему хорошенькую юную леди. Так что тут нет никакого вреда, и все будут счастливы. К тому же мисс Джонсон благородного воспитания и умеет вести себя. Поэтому я велела мадемуазель не забивать себе голову пустяками.

Сердце у князя Разимова сжало, словно железной рукой. Он почувствовал такую сильную боль, такую муку, какой прежде не испытывал. Это была боль ревности, будто разрывающей его на части, почище объятий свирепого медведя.

Резко встав со скамьи, он отошел от кузины и до боли в руке сжал ветку вишни. Никакая физическая боль не могла сравниться с болью душевной.

— Антип считает, что эту вишню пора срубить. А как вы думаете, Петр?

— Скажите ему, чтобы не трогал дерево. Оно здоровое и сильное. — Князь потряс ветку. — Оно еще принесет много плодов. Не смейте трогать его! Я приказываю.

Он быстро пошел к дому. Привыкшая к внезапным переменам в его настроении, Елена Петровна последовала за Петром Разимовым не сразу. Она еще немного посидела в саду. Непонятно почему, ее охватило тревожное предчувствие. Что случилось? Кажется, ее беззаботная болтовня неожиданно вызвала перемену в настроении князя. Но что такого она сказала?

Князь вдруг понял, что видел Софи Джонсон лишь рядом с собой. Заставив себя взглянуть в лицо действительности и признаться себе в истинных чувствах к юной девушке, он бежал от них и, если бы не визит к Елене Петровне, не изменил бы своего решения. Князь мог проявить железную волю, когда хотел. Покинув Анну Егоровну, он принял решение при первой же возможности уехать за границу. Но не в Лондон, где двери многих знатных домов гостеприимно распахнутся перед ним, а во Францию, возможно в Ниццу. Петр Разимов не слишком любил путешествовать и всем заморским красотам предпочитал, тихое уединение в русской глуши. Все, чего могло желать его сердце, было здесь, в его России. Однако путешествие помогло бы избавиться от той всепоглощающей любви, которую он испытывал к мисс Джонсон. Какие невидимые барьеры стоят между ними? Не боялся ли он, что свяжет себя, если произнесет те слова, после которых не будет дороги назад?

«Я не могу жениться на Анне Егоровне, — думал князь, — но я мог бы взять в жены Софи». Разумеется, на пути к этому браку много препятствий. Различия в традициях и культуре… Да, русского дворянина и гувернантку из Англии разделяет пропасть. Рожденный в стране резких контрастов, загадочной и мятежной, князь Разимов хорошо знал противоречивость своей натуры. Что хорошего можно ждать от союза между Востоком и Западом, от брака страстного непредсказуемого русского с холодной, уравновешенной англичанкой? Но в маленькой Софи таилась бездонная глубина чувств, и ему страшно хотелось измерить эту глубину.