Гуситское революционное движение - [72]
В период гуситского революционного движения существенно изменилось и положение женщины. Если католические рифмоплеты и ученые говорили о женщинах как о неполноценных существах и «сосудах диавола», гуситы поставили женщину наравне с мужчиной. Таборитские и пражские женщины принимали участие в оборонных работах, сражались в войсках, выступали с кафедр и вели людей на борьбу. В выступлениях хилиастических проповедников совершенно ясно звучало требование предоставить женам право уходить от их мужей. «И также из супругов любой может без разрешения другого уйти в горы или бежать в указанные пять городов, бросив детей и все остальное»[211]. Не случайно таборитский епископ Микулаш Бискупец на Базельском соборе ожесточенно спорил с церковниками, по вопросу о проституции. Представитель собора, французский теолог Шарлье, защищал мнение святого Августина: «Убери блудницу из общины и ты всех ввергнешь в смятение страсти»[212] и старался оправдать существование проституток. Однако Бискупец, исходя из гуситских воззрений, убедительно показывал, что проституция пагубна для нравственности.
Гуситы вели борьбу против любого проявления изнеженности, любви к роскоши, аморальности. Гуситские священники требовали, чтобы жизнь была основана на библейских образцах, отвергали азартные игры, пьянство и разврат. Они заявляли, что роскошь, драгоценности — все то великолепие, которое окружает эксплуататоров, является прямым источником зла. Во время сражений беднота уничтожала драгоценности панов, их украшения и т. п. (например, при взятии новоместской ратуши, крепости Седлец и замка Раби). Во всех таборитских призывах центральным мотивом был отказ от роскоши. Аскетизм гуситов связан с общими тенденциями бедноты, на которые указал Ф. Энгельс в «Крестьянской войне в Германии»: «Уже здесь, у этого первого предшественника движения, мы находим тот аскетизм, который мы обнаруживаем во всех средневековых восстаниях, носивших религиозную окраску, и в новейшее время на начальной стадии каждого пролетарского движения. Эта аскетическая строгость нравов, это требование отказа от всех удовольствий и радостей жизни, с одной стороны, означает выдвижение против господствующих классов принципа спартанского равенства, а с другой — является необходимой переходной ступенью, без которой низший слой общества никогда не может прийти в движение. Для того чтобы развить свою революционную энергию, чтобы самому осознать свое враждебное положение по отношению ко всем остальным общественным элементам, чтобы объединиться как класс, низший слой должен начать с отказа от всего того, что еще может примирить его с существующим общественным строем, отречься от тех немногих наслаждений, которые минутами еще делают сносным его угнетенное существование и которых не может лишить его даже самый суровый гнет»[213]. Все эти черты мы найдем как в проповедях таборитских священников, так и у других представителей подлинно революционного крыла движения.
Поражение революционной армии у Липан знаменовало кровавую расправу с движением. В результате гуситского революционного движения паны, захватив громадную добычу — церковное имущество, создали обширные территориально компактные латифундии, ставшие для них мощной опорой в их дальнейшей борьбе с бюргерством. Паны захватили церковные земли независимо от того, прикидывались ли они приверженцами гуситов или в качестве «верных сынов церкви» брали монастырские имения и драгоценности «под охрану». Сверх того, католическое панство получило многочисленные дары от императора Сигизмунда, для которого дарения были единственным средством добиться повиновения высшей шляхты. Долгое «беокоролевье» в период гуситского революционного движения благоприятствовало панам, стремившимся разорвать Чешское королевство на самостоятельные феодальные владения, где они могли бы стать полновластными государями. Усиление панства в ущерб не только церкви, но и королю имело своим результатом период долголетних ожесточенных феодальных усобиц (1439–1458 годы).
Низшее дворянство также укрепило свое положение путем захвата церковного имущества. Если до сих пор представители низшего дворянства имели доступ только в королевский совет (да и то против воли панства), то в ходе гуситского революционного движения оно получило право заседать вместе с панами в общечешском сейме ив земском суде. Экономическое и политическое усиление низшего дворянства было тем фактором, который на полстолетия задержал кризис, вызванный ростом панских доменов. Однако эта отсрочка не могла быть продолжительной, потому что мощь панства неуклонно росла; в конце XIV века и в XV веке паны уничтожили все те частичные завоевания, которых удалось добиться низшему дворянству.
Бюргерство в период гуситского революционного движения, несомненно, укрепило свои позиции прежде всего в городах. Была ликвидирована рента и проведена конфискация церковного имущества. Вместо немногочисленного патрициата у власти в городах стала «великая община», то есть совокупность имущих и полноправных жителей (беднота в их число, разумеется, не входила). Все эти завоевания, хотя они и удовлетворили бюргерство, не способствовали, однако, существенному укреплению его позиций по отношению к феодалам. Несмотря на то, что с 1421 года горожане заседали в сейме в качестве одного из сословий, несмотря на то, что в их руки перешли некоторые общечешские должности (например, должность подкомория королевских городов), их компромиссная, робкая политика, неспособность на решительную борьбу против феодализма в дальнейшем способствовали их поражению. В конце XV века города лишились своего союзника в борьбе с феодалами — крестьянства. В результате гуситского революционного движения города захватили большое количество земель; прибыли, получаемые горожанами в результате их предпринимательской деятельности, они помещали в «имения страны». Все это (и особенно последнее) превращало города в сеньеров, на земле которых работало множество крепостных (например, город Табор в начале XVI века имел больше 130 крепостных деревень, Лоуни в середине XV века — 25 деревень и т. д.). Эти города-сеньеры, разумеется, отнюдь не были склонны действовать в союзе с эксплуатируемыми.
