Гуситское революционное движение - [39]
Ян Жижка действительно заложил прочные основы силы и мощи революционного движения. Уже в 1421 г. вокруг Табора был создан прочный союз городов, таборитскае братство, в которое, кроме Табора, входили города Писек, Прахатице, Сушице, Гораждёвице, Клятови и Домажлице. Опорой движения были бюргеры и мелкие шляхтичи, однако Жижке удалось вовлечь в свою борьбу также и сельское население. С уничтожением поборов в пользу церкви, всякого рода десятин, пожертвований, даяний и т. д., положение крепостных на земле таборитского братства, конфискованной у церкви, несомненно улучшилось. Таким образом, крепостные получили ощутимые доказательства того, что политика Жижки содействует улучшению их положения. Всему народу, в частности бедноте, было ясно, что необходимо оказать поддержку таборитской бюргерской оппозиции в ее борьбе хотя бы уже потому, что ее победы делали невозможным возвращение старых панов-палачей. Поэтому, хотя повинности крепостных и не были уничтожены, крестьяне продолжали поддерживать войска Жижки; что касается бедноты, то, даже будучи предоставлена самой себе, она продолжала вооруженную борьбу, чтобы отплатить угнетателям за все страдания, за всю ту нищету, в которой она задыхалась в течение столетий.
С весны 1421 года таборитокое братство, защищенное от внешнего врага постоянной армией, так называемыми походными войсками, снова завязало тесные отношения с Прагой. История Праги в годы гуситского революционного движения полна кровавых уличных боев, участники которых преследовали одну цель — овладеть ратушей. После изгнания немецкого патрициата «великой пражской общине» досталось громадное имущество. Патриции не только обладали лучшими домами в городе, они владели виноградниками, поместьями, усадьбами, а также крепостными деревнями, расположенными на обширной территории вокруг Праги. Из 182 конфискованных домов в Старом Месте в Праге 6 домов стоили менее 20 коп грошей каждый, 23 дома — от 21 до 50 коп, 31 дом — от 51 до 100 коп, 30 домов — от 101 до 200 коп, 13 домов — свыше 200 коп.
Для сравнения укажем, что поденщик получал около одного гроша в день, за корову платили от полкопы до одной копы, боров стоил около 20 грошей, за пару простых башмаков нужно было заплатить 3 гроша. Эти цены показывают, какую колоссальную сумму представляли собой двадцать коп грошей!
Прежде всего, повидимому, были конфискованы самые богатые дома. Если принять во внимание, что, например, в Таборе в 1432–1450 годах дом стоил примерно 5–7 коп грошей, мы придем к заключению, что пражские конфискованные дома были настоящими дворцами по сравнению с домами Табора. Примерно так же распределялась и стоимость 87 конфискованных домов на Новом Месте. Большой ущерб понесли патрициат и церковь с отменой рент. В конце августа 1421 года община пражского союза городов «приняла решение обо всех процентах, в городской черте записанных, или каким-либо иным образом утвержденных и подтвержденных, чтобы их никогда никому больше не платить»[147]. Если учесть, что из 593 домов в пражском Старом Месте только 65 домов было свободно от рент и что только в период с 1400 по 1419 год у владельцев за неуплату ренты было конфисковано 44 дома, станет ясно, какое тяжелое бремя было снято с горожан. Конфискации подверглись далее 160 имений, замков и крепостных деревень в районе Праги — имущество монастырей, церквей и патрициата; к этим владениям нужно добавить множество виноградников, а также незастроенных земель в самом городе. Все это показывает, насколько улучшилось положение пражского мещанства в 1419–1420 годах.
Все конфискованное имущество необходимо было, согласно распоряжению общины, изданному в 1421 году, продать «местным жителям и верным соседям», «богатому и бедному, всякому, кто может купить», «и преимущественно тому, кто больше сражался в боях за дело божье и общее благо, проливая кровь»
