Гуннора. Возлюбленная викинга - [21]
– Отец!
Он вздрогнул, оглянулся и удивленно уставился на дочь. Она думала, что отец упрекнет ее за неподобающий вид, но на его лице читалось лишь волнение – дочке явно было холодно.
Арвид не знал, что она дрожит не от холода, а от страха.
– Отец! Что Ричард делает в Бове? Почему архиепископ Бруно позвал его туда?
В его взгляде читалось недоумение, но Арвид понимал, что дело срочное.
– Бруно – брат Герберги, – пробормотал он.
– Но Герберга Саксонская – мать короля франков!
У Альруны мурашки побежали по коже. По слухам, Герберга ненавидела Ричарда, как и всех норманнов. Ее муж был слабым королем, как и ее сын, сейчас занимавший трон Западно-Франкского королевства. Однако Лотарь мог бы укрепить свою власть, завладей он землями Ричарда.
– Но почему он принял это приглашение? – в отчаянии воскликнула она.
– Ты же знаешь, Тибо де Блуа все время нападает на наши земли, а Бруно предложил обеспечить переговоры между Ричардом и Тибо.
Тибо де Блуа по прозвищу Плут тоже ненавидел Ричарда, но больше всех его ненавидела супруга Тибо, Литгарда. Она неоднократно при свидетелях называла Ричарда бастардом, поскольку его отец Вильгельм не был женат на Спроте, его матери.
– Я не понимаю… Как Бруно связан с Плутом?
– Сейчас речь идет о пограничной области Эвре. И Ричард, и Тибо заявляют о своем праве на эти земли. И не только они. Недавно племянник Бруно, король Лотарь, тоже завел речь об этом. Возможно, они договорятся поделить регион на три части.
Церковники часто добивались мира, не забывая об интересах своих родственников, в этом не было ничего необычного, но дьявольский смех Бруно до сих пор звенел у Альруны в ушах.
– О господи, Альруна, да у тебя зубы стучат! Оденься, а еще лучше – ложись-ка ты спать.
Конечно, спать она не собиралась, но действительно стоило одеться, чтобы выполнить созревший в ее голове план. План, для успеха которого ей понадобится помощь. И отец эту помощь предоставить не сможет. Или не захочет.
Девушка молча бросилась вон из часовни. Во дворе тоже стояли стражники, но они не обратили на Альруну внимания, слишком уж им хотелось спать в этот ранний час. Девушка подбежала к одному из них.
– Арфаст! Ты наверняка знаешь, где Арфаст! Позови его, скажи, что мне нужно с ним поговорить!
Сонно мотнув головой, стражник пошел прочь. У Альруны не было времени удостовериться в том, что он выполнит ее просьбу, – она побежала одеваться.
Арфаст, милый, веселый Арфаст поможет ей! И если скакать достаточно быстро, то еще можно догнать Ричарда! А если им это не удастся, герцог умрет. Альруна была уверена в этом.
Фекан
996 год
Агнесса знала: она должна что-то предпринять, но понятия не имела, что именно. Ей хотелось просто войти в комнату и потребовать у монахов объяснений, но девочка сдержалась. Так она только предупредит их об опасности, но ничего не добьется. Они хотели лишить будущего герцога его законных земель, и вряд ли десятилетняя девочка их остановит. Нет, нужно что-то придумать. Но в голову Агнессе ничего не приходило. Сейчас она думала не столько о том, что же делать, сколько о том, почему она вообще оказалась в такой ситуации.
Господи, что же было в тех свитках, которые искали монахи? Что опасного было в этих записях о прошлом герцогини? Что за тайна могла разрушить мир Агнессы? Тайна, которую хранила герцогиня…
Сколько Агнесса себя помнила, она всегда немного побаивалась герцогиню. Не то чтобы она плохо относилась к девочке, герцогиня даже не была строга или холодна, и все же Агнессе слишком часто говорили, что герцогиня – образец для подражания для всех женщин двора, и девочке сложно было представить себе, что она – живой человек из плоти и крови, со своими слабостями и недостатками. Ее легко было уважать. Но любить? Было в этом что-то неправильное, запрещенное. Агнесса не помнила, чтобы герцогиня когда-нибудь гладила ее по голове, как любила делать бабушка, но девочка могла бы поклясться, что руки у герцогини холодные как лед. Не такие, как у мертвеца, конечно, или у больного… скорее, как у ангела. Ангелы тоже были загадочными существами, наделенными великой силой. Они тоже внушали страх. Тоже были безупречны. Их нельзя соблазнить вкусным ужином, кружкой свежего эля, мягкой постелью или теплом камина. Столь же безукоризненна была и герцогиня. Она не алкала мирских наслаждений, говорили придворные, она стремилась к добродетели. Сдержанна, тактична, трудолюбива, мудра, наделена потрясающей памятью, талантлива в женских искусствах – вот какой была ее герцогиня. Она не проявляла чувств, заботилась о своей семье и удачно выдавала девушек замуж.
– Нашел?
Агнесса настолько погрузилась в собственные мысли, что и не заметила, как брат Реми вдруг замер.
– Это те… записи? – переспросил брат Уэн.
Ответа все еще не последовало.
Агнесса посмотрела на пламя в камине. «Я могла бы наброситься на брата Реми, – подумала она. – Вырвать у него пергамент из рук и бросить в огонь…»
Но брат Реми так и не сказал, те ли это свитки. Да и сгорит ли прочный пергамент? Если и сгорит, то не быстро. Чтобы уничтожить записи, нужно стереть их с пергамента, а это столь же кропотливая работа, как и их создание. У Агнессы не было так много времени. Нужно найти какой-то способ остановить монахов. Ну почему ей ничего не приходит в голову? Ее разозлили слова брата Реми о том, что Господь обделил женщину рассудком. Так почему она ведет себя как девчонка, охваченная страхом за будущее, вместо того, чтобы положиться на свой разум и трезво рассудить, что же делать?!
936 год. Юная Матильда ничего не знает о своих родителях, она не помнит иного дома, кроме святой обители. Однажды в монастыре появляется раненый юноша по имени Арвид, и сердце красавицы трепещет… Вскоре на монастырь совершают дерзкое нападение, и только Матильде и ее возлюбленному чудом удается спастись! Арвид уверен, что убийцы были посланы за ним… но чужеземцы преследуют Матильду. Потому что именно она – наследница королей!
936 год. Женский монастырь в Нормандии. Молодая настоятельница находит на пороге раненого воина. Перевязывая раны рыцаря, она с ужасом видит на его груди хорошо знакомый талисман, который напоминает о прошлом…Когда-то ее звали Гизела. По воле отца она должна была стать женой викинга Роллона. Мать девушки, напуганная будущим родством с язычником, придумывает хитроумный план: она решает обмануть Роллона и вместо Гизелы выдать за него служанку, похожую на ее дочь. Но неожиданно в эти планы вмешивается случай, и Гизела попадает в тюрьму, а затем бежит оттуда с дочерью викинга Руной.На каждом шагу девушек подстерегают опасности, враги преследуют их по пятам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.