Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника - [5]

Старый Бельский было заупрямился, но дочь сумела изменить его решение, и рано утром в день татарского праздника тяжёлый рыдван, в котором помещалась красавица Зося с подругами-шляхтянками, няньками и мамками, под эскортом десяти человек вершников[7] остановился у самой просеки леса, как раз против татарского посёлка.

Старый Бельский приехал верхом. Лихой аргамак так и вился под ним, кусая удила и роя землю копытом. Пан Седлецкий, тоже верхом на прекрасной караковой лошади, поместился несколько позади, отчасти из уважения к старому пану, а отчасти, чтобы иметь возможность перекинуться взглядом со своей возлюбленной.

Татары словно ожидали прибытия таких ясновельможных зрителей, и в ту же секунду, как поезд остановился на горе, началась джигитовка.

Пан Иосиф Седлецкий

Сначала удальцы-татары, одетые в одинаковые костюмы, скакали целыми рядами с пиками наперевес, то рассыпаясь веером, во всю ширину полянки, то, по одному слову предводителя, слетаясь для удара в одну точку.

— Тысяча копий! — ворчал себе под нос старый Бельский, — вот так манёвр. Теперь я понимаю, почему они нас поколотили под Ворсклой! Все врозь, одна минута — налетели как молния. Досконально! Досконально! — твердил он, видя, как тот же манёвр, но повторенный удвоенным и утроенным числом людей, производился с тем же успехом. — Надо сказать об этом новом строе старому Витовту. Пусть-ка он сам посмотрит.

Манёвры массами кончились; на середину площадки вылетели несколько человек джигитов, один из них держал под мышкой небольшого чёрного козлёнка.

— Вур! Вур! — послышалось в толпе, окружавшей джигитов, и державший козлёнка понёсся во всю прыть мимо ставки мирзы Тугана.

Остальные бросились его преследовать, и началась бешеная скачка на небольшой, относительно, площадке, оцепленной зрителями. Много удальства и ловкости выказал джигит, уносивший козлёнка, отбиваясь от пятерых противников: он то падал с седла почти на землю, то снова взбирался на лошадь, но всё-таки козлёнок был отбит — и снова началось преследование нового владельца.

Эта чисто татарская забава не понравилась старому воину. Он хмурился и бормотал себе под нос.

— Глупость!.. Глупость!..

Но вот из-за шатров мирзы Джелядина выехал всадник в полном рыцарском вооружении меченосца. Недоставало только большого белого плаща с вышитым на нём чёрным крестом, зато всё вооружение было безусловно подлинно рыцарское. Огромный шлем, украшенный павлиньими перьями, тяжёлый длинный меч без ножен у седла, огромное копьё, и вороненые доспехи с золотыми девизами на обеих сторонах панциря доказывали, что это рыцарское вооружение — одно из тех, которое было отбито татарами при огромном поражении на Ворскле, где среди поляков и литвинов легло более 10 рыцарей, присланных орденом на помощь против неверных.

Рыцарь выехал на середину площади, поднял забрало и затрубил в рог, словно вызывая соперника на бой.

— Как, и у татар тоже турниры устраиваются? — засмеялся себе в ус старый Бельский, — не ожидал!

Рыцарь протрубил три раза и потом поднял копьё кверху, как и следовало по правилам рыцарства.

Несколько минут никто не решался, казалось, принять вызов закованного в латы великана; вдруг от юрты мирзы на небольшой лошади, словно мяч, вылетел молодой татарин, почти мальчик, и во всю прыть поскакал к рыцарю.

— Ох! Матка Боска! Смотри, Зося, каков удалец! — крикнул Бельский дочери, которая за спиной отца меньше занималась зрелищем джигитовки, чем немым разговором с паном Седлецким.

Конное состязание у татар

— Смотрю, папа, смотрю! Сдаётся мне, что силы неравны! Смотри, смотри, как он ловко увернулся от удара копьём, словно кошка! Смотри, смотри!

Действительно, молодой татарчонок, налетев с размаху на рыцаря, вдруг в пяти шагах перед ним осадил лошадь на месте и бросился в сторону; рыцарь промахнулся копьём и чуть удержался на седле, но справился и полетел преследовать врага. Лошадь его, хотя превосходная и сильная, но закованная сама в латы, да ещё под таким же железным всадником, разумеется, не могла быть так легка и поворотлива, как лёгкая лошадка татарчонка, который снова налетел на рыцаря и вновь повторил тот же манёвр; рыцарь опять промахнулся. Татарчонок же, в свою очередь, ловко поднялся на стременах, махнул чем-то над головой и с места бросился во весь карьер назад. С визгом мелькнул брошенный им аркан и охватил рыцаря за плечо и руку. Латник хотел перерубить захлестнувшую его петлю, но было уже поздно: аркан натянулся как струна, и рыцарь был моментально сброшен с лошади, а ещё через секунду татарчонок сидел уже верхом на поверженном рыцаре и занёс над ним нож.

— Браво! Браво! Вот где погибель треклятых крыжаков! Молодец, джигит, молодец! — воскликнул старый Бельский, совершенно переродившийся при виде этой примерной битвы. Он теперь ясно видел, что и против непобедимых в боях рыцарей есть орудие — аркан, оружие забытое, презренное, но, вместе с тем, неотразимое!

Не один старый пан был увлечён исходом примерного боя между рыцарем и татарином: тысячи глаз пожирали, казалось, это зрелище, и едва закованный в латы рыцарь был повержен на землю, как дружный, победный крик пролетел одновременно и среди татар, окружавших ставку своего властителя, и в толпе литвинов, русских и поляков, собравшихся полюбоваться на невиданное зрелище.