Грязный лгун - [30]

Некоторые коробки завязаны тесьмой и убраны с глаз долой, как мои детские вещи, которые тоже перевязаны тесьмой и спрятаны под полом маминого трейлера.

Некоторые коробки схоронены еще дальше — они опечатаны в самой дальней комнате, ключ от которой потерян или сломан.

Это те коробки, которые я пометил: НЕ

ВСКРЫВАТЬ.

Это те коробки, в которых живут демоны.

03 часа 43 минуты. Вторник.

Мне снова снился мой кроличий сон, но только по-другому: в нем не было собак, на поле ничего нет, кроме меня и высокой травы, которая раскачивается перед моими кроличьими глазами.

Я высматривал их.

Вставал на задние лапки — но никаких демонов не было.

Надо мной ни облачка, нет реки, разделяющей мир.

Оранжевое небо — теплый покров атомного взрыва.

Когда я просыпаюсь, вокруг похожее освещение — фонарь в углу горит таким же оранжевым светом, свет мягкий, словно упавший осколок звезды поместили под стекло.

К тому же я здесь один, в хижине.

Я сначала этого не понял, не совсем понял, где я, но потом вспомнил. Я вспомнил, как пробирался по тропинке, когда зашло солнце, вспомнил, как деревья облегчали мне путь, расступаясь передо мной, пряча свои корни глубоко под землей, чтобы я не споткнулся в темноте.

Я вспомнил, как мои пальцы набирали код замка, как раньше это делал Син, — те цифры, на которых он останавливался, были как стоп-кадр в моей голове.

Я помню, как засыпал, помню, что боялся гасить фонарь, боялся остаться один в темноте.

Сейчас по крайней мере не холодно, не то что в те ночи, которые я провел в лесу за домом матери этой зимой. По крайней мере, здесь есть крыша над головой, пусть даже всего пара досок, но это больше, чем в том, так никогда и не достроенном доме, где мы с Ласи по очереди клали руки друг на друга, чтобы согреться.

Хотя то место не было таким уж плохим — по крайней мере, в нем остались воспоминания — но здесь лучше. Мне кажется, что сегодня любое место в мире будет лучше, чем то, которое должно быть моим домом.

Я не могу видеть отца — сейчас, когда он знает обо мне, о том, что я вижу демонов.

Когда вся семья считает меня сумасшедшим. Может, моя мать быда права, когда говорила, что я слишком многого хочу, наверное, я всегда наивно полагал, что все должно быть хорошо, но в жизни не все так просто.

Может, мне просто нужно возмужать, как говорил Рой.

«Хватит быть ребенком, будь мужиком!» Разве не это он мне все время говорил? Может, это не такой уж плохой совет? Это касается всего — просто взять и уехать куда-нибудь и не ждать, выйдет ли что-нибудь из этого, браться за что-либо, зная, что мир устроен паршиво и все вокруг полное дерьмо, короче, стать одним из живых мертвецов.

Я могу это сделать сам. Мне никто из них не нужен, чтобы помочь мне исчезнуть.

Может, мой сон означает, что никто не будет преследовать меня?

Может, он говорит мне, что у меня есть шанс? Я уже достаточно пришел в себя, чтобы куда-то рваться, и сейчас слишком темно, чтобы бродить по лесу, поэтому похоже, что я здесь по-лю-бому застрял.

В трубке, лежащей рядом, осталось еще немного травки, осталось от той, что была, когда я только пришел сюда.

Я решил, чтй это именно то, что мне сейчас нужно.

Этой ночью громко шумит ручей, Он напитался водой от прошлых дождей, он все еще бежит по камням и поваленным деревьям, и я думаю, что мне необходимо увидеть его. Мне необходимо посмотреть на луну, плывущую вниз по течению, и я надеюсь, что она поможет стереть образ выпученных кроличьих глаз из моей памяти.

Мне необходимо просто смотреть на нее и думать, что она прекрасна.

Мне нужно знать, что все в мире может непредсказуемо измениться в одно мгновение, потому что при свете звезд я начинаю думать, что если мир всегда будет приносить мне только разочарования, то, может, я больше не захочу в нем жить.

Когда мы становимся ангелами

14 часов 48 минут. Вторник

Через дорогу моя школа выглядит такой спокойной; если смотреть отсюда, невозможно угадать, что происходит в ее стенах — ни малейшёг го намека иа то, как ученики нетерпеливо перекладывают бумаги с места на место в ожидании звонка с последнего урока, который завершит для них еще один день их четырехлетнего тюремного заключения.

Я спрятался в кустах на другой стороне улицы, наблюдая, выжидая достаточно долго, пока не буду уверен в том, что меня никто не заметит, что ни один учитель случайно не выглянет в окно и не поймет, что засек того, кто прогулял урок, даже не догадываясь, что прогулял целый день.

Тогда бы они начали кричать мне из окна, вышли бы за мной, если бы я их проигнорировал, и повели бы к директору, где бы я им сказал, что они не могут мне указывать, так как я даже не имею отношения к этой школе, и что я вообще сюда больше не приду.

Так что это важно, чтобы меня не заметили.

Если меня засекут, я разминусь с ней и мне придется сидеть в кабинете, а замдиректора будет делать вид, что слишком занят, чтобы заставить меня ждать, а она пойдет в спортзал в одиночестве, даже не зная, что я был здесь.

Если бы не Рианна, я бы даже близко не подошел к этому месту.

Я обещал ей вчера, что позвоню.

Я дал ей слово, что я ее не ненавижу, так как мое вчерашнее поведение было обыкновенной игрой. Потом я ей не позвонил, а сегодня не появился в школе, и, должно быть, она думает, что я ей лапшу на уши вешал, когда обещал все это.