Грязный лгун - [28]

Мои руки опускаются, футболка сползает вниз. Руки ничего не чувствуют, онемевшими пальцами я расстегиваю пуговицу на джинсах, тяну в стороны концы пояса, и молния расходится со скрежетом, похожим на скрежет зубов.

Я вижу, что призраки замерли, на их лицах видно возбуждение, и все как один похожи на Роя, когда он стоял в моей спальне, прислонившись к двери.

Я стою, широко расставив ноги, ремень давит мне колени, локти разведены в стороны, как у чучела на огороде, когда я снова задираю футболку. Шелест ветра в листве мне кажется шумом аплодисментов и свистом, и я чувствую, как кровь приливает к моему члену и он становится больше, а призраки начинают смеяться, когда я пытаюсь взглядом объяснить им, что это все из-за теплого ветра, который я чувствую на своей коже.

Я поворачиваюсь лицом к стене, когда их воображаемые голоса приказывают мне, и это встречается еще более бурными воображаемыми аплодисментами, еще больше воображаемых похабных фраз летит в мой адрес, еще больше обещаний того, что они со мной сделают, когда я спущусь вниз, потому что они говорят, что рано или поздно я все равно спущусь, и когда я это сделаю, они будут поджидать меня там.

Моя футболка опять опускается, когда я опускаю руки.

И я опять задираю ее левой рукой. Я кладу свою правую руку туда, куда они хотят, нежно прикасаясь, словно это ветерок овевает мое тело.

Я не хочу этого, но делаю: я улыбаюсь им, я стыдливо опускаю глазки для них, мои волосы красиво обрамляют мое лицо — я играю для них.

Я словно ангел на сцене над их головами, устраивающий представление в небесном окне для демонов, собравшихся внизу. Но я не такой ангел, как Ласи или Рианна, я грязный ангел, ангел, пойманный демонами, прирученный ангел, с которым они забавляются, превратив его в маленькую сопливую тряпку, которая делает все, что они пожелают.

Стайка птиц на земле вдруг чего-то пугается и взлетает, каркая и клокоча, разрушая образы демонов, стоящих внизу. Я вижу, как одно за другим их лица трескаются, как разбитые зеркала, и рассыпаются в пыль, и все вокруг становится четким, как фотография. И я вижу, что Кейт смотрит на меня во все глаза, стоя на верхней плошадке лесов.

У меня чуть разрыв сердца не случился, пока я пытался натянуть штаны, не расправляя трусов, чтобы побыстрей застегнуть молнию и опустить футболку. Но все это происходит недостаточно быстро, потому что когда я смотрю вниз, на Кейта, выражение его лица не меняется: сбитый с толку, испуганный, он смотрит с отвращением, но видно, что он не понимает, почему это так.

— Я просто писал, — кричу я нервным, срывающимся голосом.

Кейт ничего не говорит, просто разворачивается и уходит за угол, исчезает из виду, как и призраки.

Я слетаю вниз по лестнице за моей спиной, надеясь поймать Кейта одного, надеясь не нервничать и обернуть все это в шутку, сказать ему, что я просто писал, а если он не поверит, то я скажу ему, что это то же самое, что мы делали в хижине, листая порножурналы.

Но когда я спускаюсь на первый этаж, он уже не один. Джордан стоит рядом с ним. Кейт ему что-то говорит, но умолкает, когда видит меня.

— Что? — спрашиваю я, когда они оба глядят на меня, а потом смеются.

— Ничего, — говорит Джордан таким тоном, что становится ясно, что за его словами очень много всего, чересчур много всего, но они собираются оставить это при себе, все что они думают обо мне, и было бы лучше, если бы они просто обозвали меня гомиком или кем-то еще в этом духе и забыли об этом.

— Там, наверху, клево, — говорю я, потому что мне надо попытаться снова вернуть все в нормальное русло, может быть, что если я буду вести себя как ни в чем не бывало, Джордан не будет так уверен в том, что Кейт не приукрасил.

— Ну еще бы, — говорит мне Кейт. Я спрашиваю его, что он имеет в виду. Он качает головой и хихикает, как Поли, когда у нее есть секрет, о котором ей не терпится рассказать всему свету. И я понимаю, что если до конца дня я сделаю или скажу что-то не то, то он так и сделает — растрезвонит по всей школе о том, за каким занятием он меня застал, и тогда каждый ученик будет считать меня еще большим придурком, чем прежде.

— Ладно, пошли отсюда, — говорит Джордан и идет к выходу недостроенного торгового центра. — Это место — отстой, — говорит он, и я впервые вроде соглашаюсь с ним.

— А где Син? — спрашиваю я. Кейт говорит, что он уже ждет на улице. Что-то в его словах меня успокаивает, что-то говорит мне, что он просто брал меня на понт, что он уже все забыл и что ничего особенного не произошло. По крайней мере, я на это надеялся.

Я вышел на улицу и вздохнул свободнее. Я вышел на улицу и понял, что я все еще порядком под кайфом.

18 часов 15 минут. Понедельник

Дженет ждет у окна в кухне, пока я не подойду к дому. Выражение ее лица пугает меня — словно кто-то умер и она ждет, когда я войду в дом, чтобы сообщить мне об этом, словно переживает за меня, потому что меня долго не было и я ничего не знаю.

Я вспомнил об отце Ласи.

Я вспомнил ее рассказ о том, как он выглядел, когда она нашла его мертвым.

Я считаю, что если нечто ужасное может случиться с ней, то уж со мной и не такое может произойти.