Грязь, пот и слезы - [40]

Усталость и боль пронизывали каждую клеточку твоего тела, распухшие колени и ступни жгло огнем, безумно хотелось просто растянуться и заснуть. Но перерывы между маршами редко длились дольше трех часов, для полноценного отдыха их было мало, а главное – за это время мы успевали утратить бодрость и боевой настрой.

Так что отдых сводился к тому, что мы только мерзли и коченели, чувствовали себя совершенно невыспавшимися и измученными – убийственное сочетание.

Наши инструкторы это знали.

Требовалась невероятная сила воли, чтобы ты, промокший и замерзший, сумел заставить себя снова и снова упорно продвигаться вперед по гористой местности в полной темноте, а ведь именно этого от тебя и добивались.

В эти несколько часов передышки я старался чем-нибудь занять себя: осматривал мозоли на ступнях, заклеивал их пластырем, что-нибудь съедал и разогревал какой-нибудь напиток. Но потом оставалось только лежать и со страхом ждать команды построиться для утренней тренировки.

Каждую неделю эти утренние тренировки становились все тяжелее.

Итак, на следующее утро в предрассветной мгле мы выстроились в шеренгу. Ребята топали и шаркали ногами, разминая застывшие ноги, и выглядели бледными и изнуренными. А жаждущие нашей крови инструкторы бодро расхаживали перед нами.

Ровно в 5:55 раздался приказ:

– Следовать за нами и не отставать. На этой неделе вы показали ужасные результаты, так что придется вам за это поплатиться.

Инструктор направляется по лесной тропинке, и, взвалив на спину свои рюкзаки, мы пускаемся вдогонку. Затем он ускоряет шаг, и, чтобы не отстать от него, нам приходится бежать, но долго бежать с таким грузом на спине практически невозможно.

Через пятнадцать минут мы уже задыхаемся и обливаемся потом, стараясь выдержать заданный темп, который инструктор не сбавляет даже через полтора часа.

По дороге беспорядочная, растрепанная колонна стонущих, измученных рекрутов растягивается примерно на милю. Уже светлый день, и все едва держатся на ногах.

Я заставляю себя кое-как тащиться, преодолеваю последний этап марша и прихожу к финишу где-то в середине колонны. Но я окончательно выдохся. Сил у меня больше нет, нет, и все тут! Если бы меня попросили пройти еще пятьдесят ярдов, я одолел бы их с огромным трудом.

Я стоял, пошатываясь, от моего разгоряченного тела шел пар, и вдруг услышал, как один из рекрутов начал втихомолку проклинать все и ругаться.

– Ну, с меня хватит, – бормотал он. – Это же полный бред. Это не служба, а просто садизм какой-то! – Он посмотрел на меня. – Человек не создан для такого труда. С нами обращаются, как с вьючными мулами, но в конце концов даже они подыхают от такой нагрузки.

Я посоветовал ему держаться, сказал, что вечером, когда он примет теплый душ, все эти трудности забудутся. Тогда он удивленно уставился на меня:

– Знаешь, Беар, какая разница между мной и тобой? Ты просто глупее меня.

С этими словами он швырнул свой рюкзак на землю, подошел к инструктору и заявил, что хочет уехать.

Инструктор невозмутимо указал ему на грузовик.

Парень забрался в него, и больше я его не видел. Так обычно и происходило.

Нас выматывали до конца, поднимая планку все выше и выше до тех пор, пока кто-то из нас не ломался, а кто-то не ухитрялся уложиться в нормативы.

Нам постоянно втолковывали:

– Подводим вас не мы, а вы сами. Если будете укладываться во время и продолжать идти, вы пройдете.

На обратном пути, съежившись в кузове грузовика, я думал о словах этого парня: «Ты просто глупее меня».

Может, он и прав.

Я хочу сказать, действительно кажется глупым, что ты позволяешь изматывать себя до бесчувствия, и, пожалуй, еще более глупо, когда потом ты получаешь всего двадцать семь фунтов в день за право и дальше терпеть все эти мучения.

Но тот парень, который оставил борьбу, упустил один важный момент. Успех приходит к человеку только благодаря упорному и тяжелому труду, ведь все имеет свою цену.

Когда речь идет о том, чтобы поступить в САС, цена составляет примерно тысячу баррелей пота.

Готов ли я заплатить эту цену?

За время отбора я буду не раз задавать себе этот вопрос.

Глава 44

Пожалуй, лишь во сне я забывал об отборе.

Меня предупреждали, что так будет, а я не верил, но это оказалось правдой. Трудно переключиться с того, чему ты отдаешь столько сил и времени.

В перерывах между испытаниями я переживал возбуждение от прошедших и трепетал перед теми, что еще предстоят. В эти дни мы с Тракером возвращались к нашей студенческой жизни, к нашим беспечным друзьям, которые ходили на лекции и сидели в кафе Бристоля.

Вместе с ними мы тоже заглядывали в университет, иногда сидели в библиотеке и бродили по улицам, но старались не забывать о главном.

Мы избегали поздних пирушек и, в отличие от них, не позволяли себе по утрам долго валяться в постели. Вместо этого мы с Тракером рано вставали, тренировались и готовили экипировку к предстоящим испытаниям.

Короче говоря, у нас с друзьями определились разные цели в жизни.

Очередное испытание происходило в Черных горах Уэльса. Возможно, из-за высоты и ветра там не было этих ненавистных москитов, к нашему огромному облегчению.