Группа «Янки» - [106]

.

Полковник пошел в комнату следом за С3 и старшим офицером батальона. Старший офицер объявил совещание открытым. Полковник Хилл изложил те сведения, которые он имел, а также свои мысли на их счет. Он старался быть осторожным и не увлекаться, отметив, что соглашение о прекращении огня еще не вступило в силу и все еще может измениться. Но он, как и все собравшиеся командиры и штабисты, были преисполнены оптимизма и были вне себя от радостной перспективы мира. За ним выступил Кен Дамато, С2, который дал краткую сводку о текущем положении противника и указал на некоторые опасности, против которых они должны принять меры, чтобы соглашение о прекращении огня соответствовало реальности. Самая большая из них заключалась в предотвращении диверсий и шпионажа со стороны лиц, пересекающих линию фронта и местного населения. Он напомнил, что они находились в коммунистической Восточной Германии. Следом выступил майор Шелл, изловив правила взаимодействия, которые должны были вступить в силу после официального прекращения огня. Силам Варшавского Договора запрещалось приближаться к позициям НАТО более чем на 1 000 метров. Если они продолжат приближаться, они должны были быть обстреляны. Все солдаты НАТО имели право защищать себя и открывать ответный огонь, будучи обстрелянными. Начиная с полуночи, силам НАТО запрещалось продвигаться дальше текущих позиций. Контакт с любыми силами Варшавского договора запрещался без специального разрешения. С3 закончил выступление, сообщив, что копии правил применения силы, предназначенные для командиров взводов, вскоре будут готовы. Полковник закончил совещание, напомнив всем не впадать в лишний оптимизм и особенно не допускать развала позиций. Они все еще были в состоянии войны, и прекращение огня могло быть отменено в любой момент.

Когда Бэннон двинулся обратно к группе, Солнце уже закатывалось на запад. Небо за его спиной сверкало красным и пурпурным. Красота открывшегося перед ним пышно зеленого немецкого пейзажа в сочетании со зрелищем заходящего солнца и тихим вечерним воздухом приподняли дух Бэннона на высоту, невиданную уже несколько месяцев. Водитель тихо вел машину, позволяя ему наслаждаться радостью момента. Все закончилось.

Худший ночной кошмар остался позади. Он выжил. Скоро наступит завтра, и он встретит его. В его сознании не осталось более весомых мыслей, он расслабился и наслаждался красотой сельского пейзажа, которой еще не видел прежде.

Командный состав группы «Янки» ждал его у КП группы. Они привыкли, что он возвращался из батальона с мрачными новостями или с новой задачей. Они стали учиться сохранять спокойствие, пока командир излагал, как группе предстоит рисковать своими жизнями ради выполнения новой задачи. На этот раз, как и прежде, они не ожидали чего-то иного.

Они оказались застигнуты врасплох, увидев Бэннона, идущего к ним с улыбкой на лице. Боб Улецки, ощущая, что сейчас будет нечто, повернулся к первому сержанту:

— Ну что же, либо, наконец, будет хорошая новость, либо у Старика от напряжения совсем крыша поехала.

Как он не старался, ему, как и полковнику, не удалось унять радость. После всего, что им пришлось пережить, он не мог сдерживаться:

— Итак, если мы не получим новой информации до полуночи, по всему фронту вступает в силу соглашение о прекращении огня. Если ничего такого не случиться, война окончена.

Эпилог

Ничего так и не случилось. Прекращение огня вступило в силу и соблюдалось. В следующие несколько дней группа оставалась на позициях, сохраняя бдительность и готовность к возможному возобновлению боевых действий.

В то время как они соблюдали осторожность и не позволяли себе потерять бдительность, жизнь вокруг начала налаживаться. Появилась регулярная горячая еда, заработала почта. Солдаты смогли заняться своими потребностями, такими как помывка и стирка. Даже погода улучшилась, летняя жара сменилась прохладными днями раннего сентября.

В первую неделю сентября дивизию сменило подразделение национальной гвардии, недавно прибывшее из Штатов. Работа по разоружению советов перешла к нему и другим частям. Дивизия временно вернулась в Западную Германию, где получила некоторое пополнение людьми и техникой. К тому времени, начавший войну советский режим был демонтирован, и вероятности новой войны больше не существовало.

Когда кризис миновал, за дело взялись армейские бюрократы. Люди, жившие до войны в правительственных кругах Германии, отправились обратно, чтобы провести инвентаризацию своего имущества и, если оно все еще сохранилось, готовить иски за ущерб. Решений по личному имуществу, которое было отправлено обратно в Штаты и о возвращении в Германию семей военнослужащих принято не было.

* * *

Было странно вернуться в военный городок батальона, покинутый чуть больше месяца назад. Так много всего изменилось. А городок был прежним, безлюдным, но не изменившимся. Военный полицейский, сопровождавший Бэннона и остальных, проверил их имена и адреса квартир, прежде чем отпустить их по домам. Бэннон, как и большинство остальных, потерял где-то свои ключи.

Бэннон зашел в свою квартиру, и его охватило чувство облегчения и радости. Впервые он осознал, что все закончилось. Ужасы, хотя они никогда не смогут быть забыты, остались в прошлом. Он осмотрел квартиру. Все было как тогда, когда он ушел. Он был дома.