Группа особого резерва - [16]

Глава 6 Последний компаньон

– О чем задумался? – спросила Катя Марковцева. Он был старше ее в два раза, и она не решалась называть его только по имени. Сергеем Максимовичем? То ли много чести, то ли еще что-то мешало обращаться к нему по имени-отчеству. Плюс это попахивало официальностью. Просто Марковцев – нормально даже для него, прикинула Катя. Но только когда один на один. При всех… она обвела взглядом каждого, включая и Марка… при всех неудобно. Не катит, поправилась она, не понимая причину, которая заставила ее рассуждать на эту тему. – Так о чем ты задумался? – переспросила она.

– Прокладка маршрута не дает покоя, – ответил Марковцев.

Этот вопрос стоял не на последнем месте в плане Марка. От него зависело место выброски груза и пилотов. С легкой руки Хусейна Гиева парашютистов с сегодняшнего утра стали называть пилотами – короче и точнее с точки зрения управляемости парашютов. Сегодня и Катя стала настоящим пилотом: она впервые в жизни прыгнула с парашютом…

Впереди еще минимум десять прыжков. Адам не скупился на горючее. В этой «нефтеносной» республике он покупал керосин по выгодной цене. В ангаре всегда было несколько двухсотлитровых бочек, а последнее время – десятитонный заправщик. Адаму пришлось уволить своего шофера, и они с Хусейном по очереди ездили за топливом.

Марковцев подошел к глобусу, который водрузили на высокий металлический ящик, стоящий в углу ангара, по соседству со столом и парой раскладушек. Поверхность глобуса была испещрена проколами от дротиков; один дротик торчал в самом сердце Америки, в Вашингтоне. Сергей повернул глобус и несколько секунд не спускал глаз со столицы России, видя в крохотном пятнышке ее улицы, пригород, аэропорт, с которого и стартует эта сложная и рискованная операция. Достав из кармана отрезок шнура, Марковцев приложил один конец к точке, обозначающей Москву, а другой – к Комсомольску-на-Амуре. Натянутый шнур и являлся трассой. Таким «доисторическим» способом пользуются даже в крупных компаниях-грузоперевозчиках, получая при планировании кратчайший путь между пунктами отправки и назначения, находя, если нужно, аэродром для дозаправки. Марковцев смотрел точно в середину шнура, который в этом месте пересекал Новосибирскую область.

– Близко, далеко, в самый раз, – чуть слышно пробормотал он, досадуя на себя по той причине, что до сих пор не мог определиться с точкой выброски.

Близко – это в часе или двух полета от Москвы, примерно в полутора тысячах километров. Далеко – это фактически рядом с пунктом назначения, у черта на куличках. В самый раз – это Сибирь. Где искать площадку для приземления? Это при том, что площадок там в связи с вырубкой леса море.

– Чем тебя не устраивает хотя бы Ульяновская, Уфимская области? – спросила Катя, присоединяясь к Марковцеву. Хотя ответ знала: команда может не успеть подготовить к выброске контейнеры. Самолет начнет описывать круги над площадкой и привлечет к себе внимание. Его просто-напросто собьют средствами ПВО. А что еще останется делать военным, если борт не отвечает на запросы и продолжает совершать воздушные «кульбиты»?

Идеальный вариант – подобрать площадку в нескольких километрах от Комсомольска-на-Амуре. Времени будет столько, что начнешь торопить его. За двенадцать часов полета можно будет обклеить салоны изнутри купюрами, содрать их и снова обклеить. Но поиски приемлемой площадки займут много времени, так что в срок не уложишься.

Марковцев услышал за спиной громкий вздох и, обернувшись, увидел Адама, сокрушенно качающего головой. И спросил его кивком головы: «Ты чего?»

– Что скажешь насчет Мордовии? – вопросом на вопрос ответил летчик.

– Что я скажу о Мордовии? – переспросил Марк и ответил тоном генерала Пентагона: – Лично я ничего не имею против Мордовии.

– Саранск, – многозначительно сказал Адам, беря на вооружение растерянность Марковцева. – Большое Маресево…

– Что, родные места? – перебил он азербайджанца. – Ты родом из Большого Маресева?

– Между Большим Маресевым и…

Между Большим Маресево и поселком Печеуры находился военно-полевой аэродром. Он относился к брошенным, неперспективным объектам Минобороны, и военное ведомство отказалось от него, вычеркнув из списка поддерживаемых объектов; а частным структурам он и даром был не нужен. И тому, по меньшей мере, было две причины. Первая: удаленность он центра и более или менее крупных населенных пунктов. Вторая: отсутствие каких-либо строений. В общем, все то, что можно было купить, а потом продать.

Поляны, луга и проплешины служили ВПП естественной маской. Даже с высоты птичьего полета полоса, обрамленная зеленью лесов, виделась парящей землей. Но преображалась, когда на ней загорались огни полевого светосигнального оборудования. Она была настоящим «секретным фарватером» в непроходимых лесах Мордовии. Аэродром построили как учебный объект. К тому же он, находящийся точно под запруженной воздушной трассой, мог «разрулить» аварийную ситуацию, приняв самолет с неисправностями на борту. А сегодня он сам представлял реальную угрозу любому воздушному судну. Сверху походил на шахматную доску с однотонными клетками и полями: то проросла буйная зелень по периметру каждой железобетонной плиты, основы взлетно-посадочной полосы. Теперь зеленая маска демаскировала аэродром. Но кому он нужен? Здесь с успехом можно было проводить соревнования по «прикладному» байку, настоящее раздолье для мотогонщиков-экстремалов.