ГРУ и атомная бомба - [22]

Из советских авторов по этой проблеме наиболее близко к истине был генерал-лейтенант Павел Судоплатов — один из руководителей внешней разведки НКВД. В своей книге «Разведка и Кремль» П. Судоплатов пишет, что в 1941 году видный деятель коммунистического и рабочего движения Юрген Кучински проинформировал нашего посла в Англии И. М. Майского о работе Клауса Фукса. И. Майский, по данным П. Судоплатова, был в «натянутых отношениях с резидентом НКВД в Лондоне Горским» и поэтому поручил «секретарю военного атташе Кремеру войти в контакт с Фуксом». Далее сообщается, что Фукс стал встречаться с Урсулой Кучински, сестрой Юргена, которая «была агентом военной разведки…»

Действующие лица в этой истории, описанной генералом П. Судоплатовым, названы правильно. Но роли их были несколько другими.

В 1940 году, после того как была доказана теоретическая возможность создания нового вида оружия, основанного на использовании энергии, образующейся при расщеплении ядер урана, в Великобритании были начаты практические работы, направленные на поиск путей создания атомной бомбы. Исследования активно вели ученые Кембриджской, Бристольской, Бирмингемской и Ливерпульской лабораторий, а также других закрытых научных центров. Кроме английских физиков, в состав этих групп вошли видные физики, которые были вынуждены бежать из стран континентальной Европы, захваченных фашистской Германией. В мае 1941 года среди них окажется и молодой ученый немец Клаус Фукс. Привлечение его к исследованиям в Бирмингемской лаборатории можно назвать счастливой случайностью.

Путь Клауса Фукса в ядерную физику был сложен. Но этот человек, по оценкам ученых, с которыми ему приходилось работать, обладал выдающимися аналитическими способностями. Фукс начал свою научную карьеру в 1930 году, когда еще учился в Лейпцигском университете. Он был неординарным студентом. В это же время он стал членом социалистической, а позже — коммунистической партии Германии.

Когда в Германии пришли к власти фашисты и начались аресты инакомыслящих, Фукс был вынужден бежать во Францию. Некоторое время он жил в Париже, участвовал в антифашистском движении. Потом в конце 1933 года К. Фукс перебрался в Великобританию.

Итак, Фукс оказался в Лондоне, его сестра Елизавета и брат Герхард — в Чехословакии. Младшая сестра Кристель уехала в США.

В Великобритании Клаусу Фуксу повезло. По рекомендации знакомых отца, который был доктором богословия и известным протестантским священником, он был представлен физику Нэвиллу Мотту, который являлся членом Королевского научного общества, профессором Бристольского университета. Как раз в то время ему предложили взять на кафедру физики нескольких молодых ученых из Германии, оплату обучения которых гарантировала английская табачная фирма. Мотт согласился. Среди «табачных» стипендиатов оказался и Клаус Фукс. Ему было труднее всех — Фукс не знал английского языка, а Мотт нечего не понимал по-немецки. Но когда профессор узнал, что Фукс учился в Лейпциге у лауреата Нобелевской премии Гейзенберга, он стал помогать молодому немецкому ученому-антифашисту, подключил его к теоретическим исследованиям в области квантовой механики. Фукс был прилежным, любознательным и инициативным учеником.

Под руководством Н. Мотта в 1936 году К. Фукс защитил докторскую диссертацию. Она называлась «Связующие силы металлической меди и эластичные константы моновалентных металлов». Ему было только 25 лет. Несмотря на молодость, он зарекомендовал себя исключительно одаренным физиком-теоретиком.

Но у профессора Мотта на кафедре было только три должности доцентов. Они были уже заняты. И Фуксу пришлось искать другое место для продолжения своей научной работы. Во время последней прощальной встречи с Фуксом Нэвилл Мотт вручил своему бывшему аспиранту рекомендательное письмо. Оно было адресовано профессору Эдинбургского университета Максу Борну, крупному физику, выходцу из Германии, у которого он сам учился будучи студентом Геттингенского университета. Мотт просил Борна принять молодого доктора наук в аспирантуру при кафедре теоретической физики и рекомендовал его как исключительно талантливого, пытливого и работоспособного исследователя. Так К. Фукс оказался в Шотландии.

Борн был требовательным, но и заботливым учителем. Он выхлопотал для Фукса скромную стипендию в 42 фунта стерлингов, помог устроиться на проживание в университетском общежитии, обеспечил нормальные условия для научной работы.

Макс Борн был непревзойденным авторитетом в области исследования квантово-механических явлений, Фукс — блестящим математиком. Ученый и ученик совместно подготовили несколько научных работ, которые были опубликованы в ведущих британских научных журналах. Позже именно эти публикации станут визитной карточкой Фукса и откроют ему двери к тайнам британской атомной бомбы.

Уже после Второй мировой войны профессор Н. Мотт писал о Клаусе Фуксе: «Вполне вероятно, что он бы стал Нобелевским лауреатом и членом Королевского научного общества. Ему я предсказывал большое будущее в науке…»

У Фукса тоже было особое отношение к Борну, о котором он писал: «Макс Борн научил меня понимать сущность квантомеханической теории и овладеть ее математическим аппаратом, дать физическое истолкование формулам, понять, каким образом их следует применять в том или ином эксперименте, внести ясность в непостижимую для меня тогда двойственность материи, в которой корпускулярные свойства частиц необъяснимым образом уживались с волновыми. По-настоящему я почувствовал себя физиком-теоретиком только после семинаров Макса Борна по квантовой механике в Эдинбургском университете…»