Грозовой август - [89]

Перед Волобоем стояла прежняя задача — прорваться в город через узкий проход между высотами, подавить огневые точки врага и не дать ему перебросить силы к восточной окраине, откуда будут наступать стрелки

Вернувшись к себе, Волобой справился: не нашелся ли Иволгин? Ответ его огорчил, и он сказал Будыкину не терпящим возражений голосом:

— Высоту надо взять! Она держит нас! Понимаете?

Будыкин начал обдумывать, как распределить силы, чтобы подавить дот, который путал им все карты.

Моросил нудный дождь. В ожидании утреннего штурма в роте почти никто не спал.

— Да, жалко младшего, — послышался у санитарной машины голос Драгунского.

— А ты его видел мертвого? — спросил Мусин.

— Иди попробуй посмотри.

— Миной накрыло?

— Сам виноват. Зачем взялся прикрывать отход?

— Почему же его не вынесли?

Голос Баторова:

— Все исползал, все излазил — ни живого, ни мертвого... Как сгорел человек.

— Самураи заплатят нам за него, — горячился Валерий. — Я сам поведу штурмовую группу.

— После драки кулаками не машут.

Илько обвинял во всем себя и свое отделение:

— Мы виноваты — и нэма нам прощения...

Его оборвал старший брат:

— Нэ жужжи над вухом, як комар, бо нэхто мертвым його нэ бачив. — И громко распорядился: — Оставыть на младшего лейтенанта Иволгина расход — прыйдэ в роту, будэ принымать пищу.

Аня Беленькая стояла у санитарной машины, где лежал Ветров, смотрела на темную злополучную высоту и тихо, украдкой плакала, прижимая к лицу ладони. Теперь и у нее горя столько же, сколько у Вероники. Что с Иволгиным? Где он? Она хотела разыскать его — живого или мертвого, — поползла на сопку. Но ее вернули, назвали девчонкой. Бальжан препоручил Поликарпу Посохину присматривать за Аней, а сам снова пополз наверх, чтобы обшарить еще раз весь изрытый склон. Поликарп переобувался и, ни к кому не обращаясь, бурчал:

— Прыток больно, потому так вышло. Пошто к пулемету лез? Кто просил? Воевать без него некому? Детишков моих, видно, пожалел. Все их жалеют... А взвод? Ты про взвод думай, коли он тебе даденый. Ишо орать вздумал... «Пришибу!»

Аня понимала, что старшина и Поликарп хотят утешить ее и говорят о Сережке, как о живом. Но если бы он был жив, давно бы вернулся. Значит, убит или ранен. Если ранен — еще страшнее: может истечь кровью, могут захватить японцы.

«И во всем виновата я», — горько досадовала Аня. Надо было идти с ним. Надо искать его. А она всего боится — и темноты, и наказания от командира роты. Аня только теперь поняла, как много значит для нее Иволгин. Какой будничной казалась ей когда-то жизнь на пограничной сопке. И совсем иной она стала с того дня, как приехал к ним этот белокурый паренек. И трава ярче зазеленела, и падь Урулюнгуй вроде бы стала шире, и небо голубее. Так как же можно терять такого человека! Нет, ни за что на свете!

Аня сорвалась с места и кинулась в темноту на крутой склон высоты, куда только что уполз Бальжан Баторов.

— Сумасшедшая... — прошипел Драгунский и бросился за ней...

С рассветом началась артиллерийская подготовка. Дружно ухнули пушки, разрывая тугой утренний воздух. Опять запахло гарью, сверху посыпались комья земли, куски известняка.

Будыкин взмахнул рукой — и автоматчики двинулись к вершине высоты. В пыли и дыму их трудно было отличить друг от друга. Сзади, не пригибаясь, бежал Баторов, принявший командование взводом. Вот уже подбежали к месту, где захлебнулась вчерашняя атака...

Вражеский дот молчал.

«Неужели оживет? Неужели?» — гадал, насторожившись, Будыкин.

Баторов бросился вперед, увлекая за собой автоматчиков, но опять заклокотала длинная пулеметная очередь.

Ожил проклятый дот.

На крутом выгибе склона попискивали пули.

«Выкосит, гадюка, выкосит!..» — с болью думал Будыкин, лежа на каменистом склоне. К доту, видимо, подходит горная трещина. По ней японцы подбрасывают свежие силы. Нужен резкий рывок. Надо забросать дот гранатами. Но как туда подобраться? Он еще раз окинул взглядом вершину, разрушенный дот и вдруг удивленно заморгал глазами: наверху кто-то подкрадывался к доту. Кто мог там оказаться?

А смельчак между тем замер у выщербленного гребня, потом чуть приподнялся и швырнул в рваную амбразуру гранату. Взрыв оборвал пулеметную очередь. Бойцы бросились вперед.

— Ура-а-а! — прокатилось по склону высоты.

«Что за чудо? Кого туда занесло?» — подивился Будыкин, поспешая за цепью бойцов. И вдруг у разваленного дота среди набежавших со всех сторон автоматчиков увидел Иволгина. Пропащая душа! Весь он был выпачкан в грязи, прокопчен пороховой гарью — белели одни зубы. Обрадованные автоматчики, хотели качнуть найденного командира, но он не позволил.

— Ладно вам, раскаркались. Марш вперед! — сердито приказал он.

— Не качать, а пороть надо этого героя, — кинул ему на ходу Будыкин, пробегая мимо.

— Выпороть легче всего, — буркнул в ответ Сергей, вытряхивая из-под гимнастерки набившуюся туда землю. — Ишь ты — в герои произвели... Было бы этому герою на орехи, если б артподготовка не подоспела.

Иволгин глянул вниз и увидел там Аню. Она тоже заметила его и бежала вверх, размахивая от радости санитарной сумкой. Поговорить бы с ней хоть минутку, да когда же здесь разговаривать. Сергей стряхнул с почерневшей головы землю и побежал с автоматчиками помогать саперам закладывать взрывчатку, чтобы взорвать дот. Баторов с отделением кинулся к нижнему доту: он мешал саперам проделывать проход для танков. Оглушительный взрыв — и саперы с волокушами уже бегут к противотанковому рву и каменным надолбам. Танки, тяжело покачиваясь на рытвинах и ухабах, устремились в город.