Грозовой август - [58]
Генерал представил, что творится сейчас в накаленных песчаных барханах. Разведка не обнаружила там ни противника, ни каких-либо укреплений — ни дотов, ни противотанковых рвов. Остановить противника, по расчетам Усироку Дзюна, должна сама неприступная пустыня. Препятствие нешуточное.
Генерал стал просматривать приказы командующего, которым надо немедленно дать ход. Вызвал по телефону штаб воздушной армии.
— Срочно помогите Жилину. Его авангарды задыхаются без горючего. Командующий фронтом приказал...
Доставка горючего — тоже проблема. Бензовозы по горным тропам идут с большим трудом, транспортные самолеты в горах посадить негде. А горный хребет — триста километров шириной.
Из танковой армии генерала Кравченко просят выделить дополнительное количество бензовозов или студебеккеров: расход горючего в горах оказался в полтора-два раза выше нормы...
Державин вытер вспотевший лоб.
— Все просят прибавить, а откуда взять? Где можно убавить, урезать? — спросил он офицера, докладывавшего о просьбе генерала Кравченко. Тот беспомощно развел руками.
А вот еще один проситель — прибывший из госпиталя подполковник Туманян. Был он невысок, черноглаз. На смуглом подвижном лице просьба, мольба.
— Начальник политотдела танковой бригады подполковник Туманян! — доложил он с заметным кавказским акцентом. — Товарищ генерал, мне надо в бригаду. Очень прошу — помогите! — И провел ладонью по горлу. Подполковник проклинал тот день и час, когда под нажимом комбрига согласился сойти в Чите с поезда и лечь в госпиталь долечивать старую рану. Знай он, что так скоро начнется война, не сделал бы этой глупости. Теперь вот бригада наступает, а начальник политотдела «загорает» в тылах.
— Вам к Волобою? — спросил Державин и сразу вспомнил и Викешу, и Ветрова, и даже старшину Цыбулю. — Добраться туда теперь не легко. Я позавчера у них был. Ваши обязанности выполняет мой родич Русанов. Прошу прощенья...
На столе Державина то и дело звонили телефоны, в юрту заходили с докладами офицеры то с радостными, то с встревоженными лицами: сюда, в штаб Забайкальского фронта, стекались донесения из наступающих армий, а отсюда обработанные и зашифрованные уходили в ставку главного командования советских войск на Дальнем Востоке — к маршалу Василевскому.
Частые телефонные звонки, торопливый стук машинок, озабоченные лица штабных офицеров — все говорило о необычайном напряжении в наступающих частях. В политуправлении фронта, куда Туманян прежде всего явился, на глаза ему не попался ни один знакомый: все разъехались в наступавшие дивизии. Встретивший Туманяна полковник с красными от недосыпания глазами послал его в штаб к Державину, вручил пачку листовок и кипу свежих номеров фронтовой газеты, попросил доставить их попутно в политотдел армии.
В юрту вошел полковник-связист. Левая рука у него перевязана — висела на марлевой косынке.
— Вы прямо из Хайлара? Что там? — спросил генерал.
Полковник доложил о тяжелых боях в Хайларе. В этот город, окруженный укрепленными высотами, наша дивизия ворвалась вчера вечером. Отрезанные от своих частей японцы согласились на капитуляцию. А ночью вдруг открыли с высот внезапный артиллерийский огонь и нанесли нам серьезный урон. Бои продолжаются.
— Это повадки старой лисы Усироку Дзюна. Хайлар он так просто не оставит. Оттуда его выкуривать надо! — нахмурился Державин. И сказал, что создана оперативная группа: две стрелковые дивизии и две артиллерийско-пулеметные бригады для ликвидации хайларского узла сопротивления. Кучумовская дивизия уже подошла к Хайларским высотам.
— Но я не сказал еще главного, — снова заговорил полковник-связист. — В японской лаборатории наши медики обнаружили пробирки с бактериями чумы и холеры.
Рассеченная бровь Державина поднялась.
— С этого и следовало начинать! А вы с хвостика картинки рисуете. — Выслушав подробности, Державин заметил: — Пора нам узнать их, пора! Кстати сказать, русско-японскую войну проиграли во многом оттого, что Японию знали приблизительно: дескать, страна хризантем, сакуры и красивых гейш...
У дверей появился с пакетом в руках усталый вспотевший подполковник, — офицер связи из конно-механизированной группы Плиева. Гимнастерка потемнела от пота, на мокрой шее красная полоса.
Державин быстро прочел донесение, тихо проговорил:
— Вот и Плиев посягает на наши резервы.
— Тяжело у нас...
— А где легко? — Генерал отложил в сторону бумагу, глянул на плиевца. — Кстати, вы не могли бы рассказать подробнее, что у вас там натворил этот артиллерист Маюров? Тут приехали монгольские товарищи — они сейчас у маршала, — настоятельно просят представить Маюрова к званию Героя.
— Правильно просят... Он спас их эскадрон.
— Как же это случилось?
— Обыкновенно. Между прочим, сам Маюров не признает, что он спас их. «Это, говорит, они меня спасли, а не я их».
— Ну, рассказывайте. Присаживайтесь.
Подполковник присел на стул, вытер мокрым платком мокрую шею, скомкал его в кулаке и начал рассказывать о том, как монгольский передовой конный отряд, оторвавшись от своей дивизии, попал в окружение и как старший на батарее лейтенант Маюров, рискуя жизнью, вызволил его из беды.
В повести рассказывается о стойкости и морально-психологической закалке советских воинов, временно находящихся за рубежом нашей Родины.Книга рассчитана на массового читателя.
В книге две повести — «На Забайкальском фронте» и «Жизнь продолжается». В центре первой повести — советские солдаты, с честью выдержавшие все испытания и оправдавшие высокое доверие Родины в боях с японскими милитаристами. Вторая повесть посвящена бывшему забайкальцу, совершившему бессмертный подвиг в боях на подступах к городу Ленина, — Г. П. Масловскому. В очерках военных лет автор рассказывает о воинах-забайкальцах, которые в годы Великой Отечественной войны стояли в готовности к отражению возможной агрессии милитаристской Японии, а в августе сорок пятого принимали участие в разгроме Квантунской армии. Для массового читателя.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».