Грозовой август - [33]

— Начну с перевозки и переформирования войск, — сказал он, надевая очки.

Говорил Ковалев спокойно, монотонно, но скупые его слова звучали внушительно. Количество войск в Забайкалье почти удвоилось. Через Читу ежесуточно проходят тысячи вагонов. Много грузов идет войскам в Монголию. Иногда проходит по два эшелона в час. Принять такое количество грузов не в состоянии ни одна станция. Приходится разгружать эшелоны на линии Чита — Карымское, Карымское — Борзя, а оттуда дивизии своим ходом идут в монгольские степи, преодолевая по пятьсот-шестьсот километров труднейшего пути.

Забайкальские и дальневосточные соединения переформировываются, меняют свою дислокацию. В пути находится сейчас, пожалуй, не менее миллиона войск!

— Вся сложность в том, — докладывал Ковалев, — что надо сочетать размах и скрытность, действия почти несовместимые. В Центральном Китае и Маньчжурии у японцев наготове почти двухмиллионная армия. Встревожь-ка такую махину! А всего у них под ружьем, как вам должно быть известно, семь миллионов человек!

Малиновский сделал пометку в блокноте, спросил:

— А как с вооружением? С боеприпасами, горючим?

О материальном обеспечении Ковалев говорил обстоятельно, с глубоким знанием всех деталей. Напомнил между прочим о том, что генерал Куропаткин в русско-японскую войну потерпел поражение в значительной степени из-за нехватки снарядов и патронов, из-за того, что плохо работали тылы. Назвал, сколько завезено боеприпасов, горючего и продовольствия. Боевые машины для 6-й танковой армии поступают прямо с заводов, американские автомашины — студебеккеры и доджи — приходят из дальневосточных портов. Присмиревшие японцы уже не задерживают наши транспорты.

— Теперь, пожалуй, о самом трудном — о воде, — сказал Ковалев. — Как напоить людей и конный состав? А машины? В степи нет ни рек, ни других водоемов.

Генерал Державин чувствовал, что Малиновскому нравится доклад Ковалева. Без лишних слов — все к месту, все исчерпывающе ясно. Человеку, как доложил Ковалев, в сутки надо пять литров воды, автомашине — двадцать пять, танку — сто. Стрелковой дивизии, таким образом, на марше потребуется в сутки не менее семидесяти пяти кубометров воды. Еще выше будет расход в танковой армии. Чтобы вывести войска к маньчжурской границе, по маршрутам и в районе сосредоточения уже вырыто 1362 шахтных колодца!

Когда речь зашла о формировании и расстановке частей, создании штабов и фронтового управления, Малиновский подчеркнул, какой принцип должен быть положен в основу всей этой работы: надо «повенчать» фронтовиков с забайкальцами — расставить людей таким образом, чтобы знатоки местного театра военных действий были рядом с носителями фронтового опыта. Это удвоит наши силы.

— Что ж, неплохая мысль, — одобрил Ковалев.

— Безусловно, — сказал Малиновский.

— А долго вам, Родион Яковлевич, пребывать в «разжалованном» виде? — спросил Ковалев.

— До начала боевых действий.

— Я вас понял, товарищ генерал-полковник Морозов. Занимайте этот командный пункт и командуйте себе на здоровье! — Ковалев показал рукой на свое кожаное кресло.

— Не смогу, к сожалению, воспользоваться вашим гостеприимством. Командный пункт придется поискать где-нибудь в монгольской степи. Кстати, шестнадцатого июля я вылетаю в Монголию на переговоры с маршалом Чойбалсаном. Надо договориться о совместных действиях.

— Представляю, как он обрадуется.

— Я уверен в его поддержке. Наши отношения с монголами испытаны — и в гражданскую войну, и на Халхин-Голе, — сказал Малиновский и заключил разговор: — Ну, Михаил Прокофьевич, будем считать, что мы с вами уже повенчаны. Теперь будем венчать других. И к действию!

Державин приехал домой в полночь. У окна, напротив Сережкиного портрета, стоял чем-то обеспокоенный Викентий Иванович — в гимнастерке, в пилотке, подпоясанный ремнем.

— Ты что стоишь как часовой на посту? — удивился Державин.

— Ну и полчасика у тебя! — покачал головой Викентий Иванович.

— Извини, Викеша: неожиданная задержка. Я думал, ты уже спишь.

— Какой тут сон! Я на минутку заскочил и чуть не уехал, не поговорив с тобой. А надо...

— Что такое? — спросил чуть встревоженно Державин.

Русанов изложил свою просьбу.

— Боитесь остаться в стороне от горячего дела? — усмехнулся Державин.

— Боимся!

— Просьба ваша справедлива. Тем более сегодня один начальник такую задачу поставил: повенчать забайкальцев с фронтовиками. Вот мы и придадим вас танкистам-гвардейцам. Возражений не будет?

— Надеемся на твое генеральское слово, — сказал Русанов и стал прощаться.

— Да ты что? Мы даже чаю не попили.

— Какие теперь чаи! Сидел тут как на горячих углях. Пока тебя ждал, шесть эшелонов прогромыхало. Все на Восток, на Восток. Или вам в штабных кабинетах кажется, что японцы глухонемые? Стоит узнать им что-то — и нанесут упреждающий удар. Терять им теперь нечего.

— Ну, ты не пугай меня, — нахмурился генерал. — Меры мы приняли.

Они вышли из дома и направились к вокзалу. Остывший за ночь воздух освежал лицо. Державин расспрашивал, как идут дела в батальоне, как здоровье Ветрова. Не забыл спросить и о том, как несет службу младший лейтенант Иволгин.