Грозовой август - [108]
— Ну что ты там? — окликнул его Баторов. — Завод вышел?
Дым все плотнее нависал над водой. Забалуев громко фырчал, неутомимо работал ногами. Посохин удушливо сопел, чертыхался, Баторов выкрикивал непонятные Ане бурятские слова, кому-то грозил и все время повторял одно и тоже:
— Давай, давай!
Плотогоны выбрались на стремнину, и стало еще труднее. Дно под ногами исчезло, плот рвануло в сторону, канат натянулся, как струна. Аня едва держала его в онемевших руках. А вот кончилась веревка и пошел тонкий железный трос. Он впивался в ладони, резал пальцы, сдирал на руках кожу.
— Хватайтесь за сваи — передохнем! — распорядился Баторов.
Все схватились за сваю, а Забалуев повис на тросе. С моста начали падать в воду черные доски. Они чадили, шипели, обжигали руки. Все заволокло удушливым дымом, горячим паром.
У Ани перехватило дыхание. Она почувствовала, что силы ее иссякают, и готова была разрыдаться, но, подумав о раненых, сдержала слезы. «Нет, нет, я должна, я обязана...»
— Держитесь за мое плечо, — предложил Илько.
В самом тяжелом положении оказался Ерофей Забалуев. Лямка впилась в тело, тянула в сторону. Ладони резал тонкий острый трос. Пальцы его почти разжались. «Но ведь без снарядов погибнет взвод, сгорят танки...» — подумал он и, переборов минутную слабость, стал подтягиваться на руках ближе к тросу. Перед глазами блеснула тонкая нить натертого металла. Усилие — и он повис на тросе, перекинул мокрую лямку через канат, ухватился за нее снизу и сразу почувствовал облегчение. Теперь в руках было не резучее железо, а толстая веревка. За нее держаться удобнее.
Рядом барахтались, задыхаясь, Посохин и ефрейтор Туз. Они силились повернуть плот, как паром, — наискосок к течению. Этого им наконец удалось добиться, стремительный водный поток ударил в бок плота и понес его к правому берегу.
— Держитесь крепче, вже не довго! — сказал Илько, повернувшись к Ане.
Плот подошел к правому берегу в то время, когда у Иволгина и Хлобыстова уже не было никаких надежд на спасение. Иволгин, расставив десантников по воронкам от снарядов, каждому дав по два патрона, сумел на какое-то время сбить с толку наседавших японцев. Но это была лишь временная удача. Вскоре в стороне послышался конский топот: японцы, видимо, подтягивали артиллерию.
Иволгин заскочил на танк.
— Ну, Андрей... — Он хотел сказать что-то горькое и вдруг:
— Плот гонят! Плот!
Сергея будто ветром сдуло с танка — он бросился к реке: боялся, как бы солдаты в последнюю минуту не выпустили из рук драгоценный груз. Сзади бежал Гиренок.
— Неужто добыли? Ай-я-я! Как? Вот это царица! — бессвязно выкрикивал он.
— Скорее хоть один снаряд! — орал Андрей Хлобыстов.
Иволгин забежал в воду, вырвал у кого-то веревку, дернул плот к берегу. У крайней сваи вдруг увидел Аню и просто оторопел:
— Ты? А ты зачем сюда?
— На тебя поглядеть... — огрызнулась Аня и побежала с санитаром под обрыв, где лежали раненые.
Автоматчики затащили плот под мост, начали снимать цинковые коробки. Гиренок схватил снаряд, кинулся к танку. Следом десантники понесли еще четыре снаряда. Хлобыстов хватал их, как голодный хлеб, передавал в люк заряжающему.
— Теперь держись, высшая раса! Уж я тебя разуважу! — приговаривал он.
Юртайкин сунул в карман горсть патронов, сгреб две гранаты и, выскочив к насыпи, швырнул их в прибрежные кусты. Прогремело два взрыва, тут же зачастили автоматные очереди. Все покрыл хлесткий пушечный выстрел.
— Это вам за комбата! — крикнул Баторов, тряхнув кулаком.
Ожил крошечный пятачок земли, занятый на правом берегу Гольюр-хэ.
Иволгин снова отправил плотогонов на левый берег за боеприпасами, сам подбежал к Хлобыстову:
— Справа у них какая-то возня. Чуешь?
Андрей насторожился. Где укрыться от японских пушек? Забраться под мост? Нет, это не выход. Под мостом не спасешься. Он повернулся к Иволгину, решительно сказал:
— К черту оборону! У меня полдюжины снарядов, у Бушуева пять. Будем наступать!
Иволгин приказал Юртайкину пробраться под обрывистым берегом поближе к японским позициям, осветить их ракетой. Вскоре взвилась, пущенная настильно, красная ракета. Андрей различил в ее тусклом свете силуэты японских орудий. Грянули один за другим два пушечных залпа, танки с десантниками на броне взбежали на развороченную снарядами насыпь и ринулись на предельной скорости на японские позиции.
Командирский танк мчался с открытым верхним люком. Иволгин левой рукой вцепился в край башни, над которой торчала голова Хлобыстова, в правой держал прижатый к плечу автомат — поливал огнем неприятельские артиллерийские позиции. Танк подкидывало на ухабах. Неподалеку справа ухнула пушка, над головой взвыл снаряд. Снова выстрел — резкий удар, и машина встала. Все десантники, за исключением взводного, ссыпались с брони на землю.
— Огонь! — неистово прохрипел Хлобыстов.
Машина выпустила еще один снаряд и рванулась к берегу Гольюр-хэ. Впереди Иволгин различил темное пятно — это была противотанковая пушка. Хлобыстов пустил в нее свой последний снаряд, но с ходу не попал в цель. Ухнул ответный выстрел, снаряд ударил в упор. Командирская тридцатьчетверка загорелась. По броне запрыгали яркие искорки, запахло фосфором.
В повести рассказывается о стойкости и морально-психологической закалке советских воинов, временно находящихся за рубежом нашей Родины.Книга рассчитана на массового читателя.
В книге две повести — «На Забайкальском фронте» и «Жизнь продолжается». В центре первой повести — советские солдаты, с честью выдержавшие все испытания и оправдавшие высокое доверие Родины в боях с японскими милитаристами. Вторая повесть посвящена бывшему забайкальцу, совершившему бессмертный подвиг в боях на подступах к городу Ленина, — Г. П. Масловскому. В очерках военных лет автор рассказывает о воинах-забайкальцах, которые в годы Великой Отечественной войны стояли в готовности к отражению возможной агрессии милитаристской Японии, а в августе сорок пятого принимали участие в разгроме Квантунской армии. Для массового читателя.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».