Грозовое лето - [68]

Командующий Туркестанским фронтом Фрунзе.

Член РВС Любимов».

Со всех сторон послышались радостные возгласы, но нашелся и скептик, конечно, из самого темного уголка комнаты:

— Что сделает отряд в двести — триста сабель против Стерлитамакской бригады, верной Валидову и Юмагулову?

Артем поднял руку, призывая собравшихся к вниманию.

— Напрасно вы думаете, товарищ, что отряд прибывает сюда для вооруженной борьбы против Башкирской бригады. Понятно, что мы будем сильнее, имея в своих руках отряд красных конников, но мы все сделаем, чтобы выстрелы не загремели! И ошибочно вы полагаете, товарищ, что все солдаты… джигиты, как здесь говорят, пойдут за Валидовым на антисоветское восстание. Да, его боятся, но все же… джигиты, дети бедняков и сами бедняки, знают, кто дал башкирскому крестьянству землю… Я в этом убежден!

— Правильно!.. Правильно!.. — раздались одобряющие голоса.

— Необходимо срочно послать в бригаду коммунистов — башкир и татар, — предложил Самойлов. — Вот хозяин моей квартиры, товарищ Кинябай, — он же отличный агитатор, массовик.

— Да и другие найдутся! — заметил Ярослав. — Сейчас я это все организую.

И он ушел, а через минуту Артему принесли новую шифровку, и он сперва прочитал молча, затем передал Самойлову, потом откашлялся и прочитал вслух:

«Военному комиссару Башкирии и коменданту города Стерлитамака.

16 января 1920 года. Вне всякой очереди.

16 января вами по распоряжению председателя Башревкома Юмагулова арестован ряд лиц, принадлежащих к Коммунистической партии. Приказываю за вашей личной ответственностью всех арестованных немедленно освободить. Никакие распоряжения Юмагулова, как преданного партийному суду, исполнению не подлежат.

В дальнейшем вы обязаны действовать по указанию представителя ЦК РКП товарища Сергеева-Артема. Об исполнении немедленно донесите.

Командующий Туркфронтом Фрунзе.

Член РВС Любимов».

— Но выполнит ли Заки Валидов этот ультиматум Фрунзе? — первым нарушил продолжительное молчание Самойлов.

— Вернее, ультиматум Красной Армии, — дополнил его Артем. — Что ж, теперь в нашем распоряжении приказ или, если хотите, ультиматум и отряд в триста сабель. Аргументы весомые! Будем продолжать натиск на Башревком!..

В это время вошел Ярослав, как всегда озабоченный, но энергичный, деловитый, прошептал что-то Артему.

— Извините, товарищи! На прямом проводе Оренбург. Пожалуйста, не расходитесь.

Вернулся он возбужденно-счастливым и сказал, что говорил с Иваном Дмитриевичем Кашириным — конный отряд в Стерлитамак уже выступил, командир Башкирской бригады вызван в Оренбург.

…Днем весь Стерлитамак, и коммунистический, и башревкомовский, с быстротою молнии узнал, что пришла телеграмма:

«16 января 1920 года.

Для немедленной передачи, вне всякой очереди

Председателю Башревкома Юмагулову предписывается сдать дела заместителю [и] немедленно выехать в Москву для дачи объяснения. № 30.

Председатель Совета Обороны Ленин…»

Артем и обком партии постарались, чтобы текст телеграммы поскорее был прочитан джигитам Башкирской бригады.

Но арестованные Юмагуловым все еще томились в заточении.

7

Только на четвертый день Загита, полуголодного, окаменевшего от постоянного холода в камере, истосковавшегося по махорке, вызвали на допрос. Следователь Шарипов, круглолицый, с раздвоенным подбородком, с узким лбом и сияющей лысиной, был до революции известным адвокатом в Уфимской губернии и на Южном Урале.

— Ну, чекист, как дела? — вкрадчиво замурлыкал он. — Приятно сидеть в казенном доме? Хи-хи!.. Или приятнее мазать грязью честных людей?

— Чем не занимался, тем не занимался! Объясните-ка лучше: за что меня здесь держат?

— За грехи! Ты же чекист…

— Я серьезно спрашиваю.

— А я серьезно отвечаю! — Белесые брови следователя подпрыгнули вверх. — Без грехов в тюрьму не попадают!.. Расскажи мне, о чем ты секретничал с Трофимовым — он же Михаил — после его возвращения из Стерлитамака?

— Ни о чем не секретничал! О делах беседовал.

— Ну-ну, не притворяйся, рассказывай без утайки, тебе же пойдет на пользу откровенность. Станешь запираться — себя погубишь! Себя и… добродетельную жену Назифу-апай!

Сердце Загита залилось болью. Неужели эти изуверы начнут преследовать его Назифу! И почему следователь так усердно привязывается к Трофимову, собирает улики против Николая Константиновича? Нет, от Загита он не получит никаких сведений.

— Нами установлено документально, что, вернувшись из Стерле, Трофимов сообщил тебе, что установил там связь с заговорщиками против башкирской автономии. Он и тебя завербовал в предательскую шайку, желая превратить Кэжэнский кантон в опорную базу заговора. Трофимов сказал тебе, что будут арестованы и уничтожены члены Башревкома…

— Если вы все это знаете, то чего же спрашиваете? — резонно возразил Загит. — И пока что арестовывают коммунистов, а не членов ревкома!

— Мне нужно твое чистосердечное признание, — вывернулся следователь.

— Товарищ Трофимов всю жизнь борется, не щадя себя, за счастье башкирского трудового народа! — восторженно сказал Загит. — Ваши провокации бесплодны, башкиры никогда не отрекутся от него!

— И ты ему веришь?

— Да, я уважаю его, люблю, как родного старшего брата! Его душа чиста, как горный родник! Да, верю, что он ничего злого не задумал против башкирского народа!