Грозовое лето - [43]
— Спасибо за доверие! — от чистого сердца сказал Трофимов. — Но скажите — отдельные башкирские полки останутся?
— Временно они будут в составе дивизии и, конечно, во всем обязаны подчиняться командованию дивизии. Важно, чтобы возникло и окрепло взаимное доверие командиров и подчиненных!
— А что будет с теми, кто разоружал башкирские полки, грабил башкирские и татарские деревни?
— Проводите расследование и передавайте материал в военный трибунал. Реввоенсовет армии обещает вам, что преступники понесут строгое наказание.
Трофимов поднялся, но Калкин остановил его:
— Минутку… Переход некоторых башкирских отрядов к белым не должен послужить поводом всеобщего недоверия к башкирам, особенно к младшим командирам и красноармейцам. Конечно, присматриваться к людям необходимо, но с умом… В бригаде Зеленкова политическая работа с личным составом совсем развалена, туда и поезжайте незамедлительно.
У Трофимова был изрядный партийный опыт, но и он призадумался: «Справлюсь ли?..» Разумеется, чудес не бывает и на войне, но личное обаяние, нравственный авторитет Трофимова постепенно помогли ему сдружиться с башкирскими джигитами: ему верили, к нему приходили с бедою и радостью, за советом, у него, представителя партии, искали поддержки. Исцеляющее значение имели победы Первой армии: башкирские и русские полки сообща освободили от белых Стерлитамак, а в бою друг познается с предельной откровенностью, — понятно, что джигиты и красноармейцы побратались кровью… В Стерлитамакском уезде Трофимов сформировал башкирский кавалерийский полк и был счастлив, что из аула приезжали добровольцы на своих лошадях, клялись честью отца и материнской любовью верно служить Советской Родине.
Ободряло, воодушевляло Трофимова неослабное попечение Ленина и ЦК партии о башкирском народе. Всегда он носил с собою копии документов и всегда читал их сомневающимся, громил ими на митингах националистов.
Из телеграммы В. И. Ленина Реввоенсовету Восточного фронта:
«3 июня 1919 года
…обратите сугубое внимание на оренбургских казаков и на башкир, ибо при предыдущем наступлении мы наглупили, прозевали и не использовали этих сил».
Из телеграммы В. И. Ленина Реввоенсовету Восточного фронта:
«17 июля 1919 года
и подробнее (сообщайте) о башкирских делах».
Оренбургскому губкому партии:
«…По имеющимся сведениям, Коростелев и Шамигулов противодействуют осуществлению Соглашения и проводят свою личную политику вопреки политике ЦК партии. ЦК напоминает о решении VIII съезда партии о безусловном подчинении членов партии постановлениям Центра и предупреждает, что маленькие отклонения от практической линии ЦК могут кончиться исключением виновных из партии. № 122.
От Цека Сталин».
«Владимир Ильич хочет политически закрепить военные победы Красной Армии автономией Башкирии, — думал Трофимов, не раз и не два перечитывая телеграммы. — А что же происходит в Оренбургском губкоме? В марте этого года губком выступил против башкирской автономии. Видимо, сейчас они для виду согласились с решением Восьмого съезда, а на деле тормозят это неотложное и важнейшее мероприятие? Слепцы!.. Слепцы или тайные враги? Но главное, что Реввоенсовет Восточного фронта стоит на ленинских позициях в национальном вопросе».
26
В деревне Сави остановился выведенный из боя на отдых и пополнение Отдельный башкирский батальон. Командир батальона Загит Хакимов, отпустивший округлую рыжеватую бороду, усталый, в истрепанной форме и сбитых сапогах, встретил Трофимова не официально и с радостью, — теперь к комиссару дивизии всюду относились сердечно, уважительно.
— Да вы, вижу, и в бане не успели попариться? — без предисловия сказал Трофимов.
— Только что из боя, товарищ комиссар! Надо проследить, чтобы раненых увезли в госпиталь, чтобы красноармейцев накормили… Комбат последним моется в бане и садится к обеденной скатерке!
— Но зато первым поднимается в атаку! — весело подхватил Трофимов. Приятно было ему встретить такого отзывчивого командира. «За ним джигиты пойдут в огонь и воду!.. И дисциплина в батальоне, наверно, высокая, но не грубая…» — И все же, товарищ комбат, пора и вам отдохнуть — ведь дня через три-четыре опять в бой. А сейчас я хочу потолковать с вами…
«О Кулсубае? — смекнул Загит. — Начнет агай меня же бранить за то, что не смог, дескать, обломать этого медведя Кулсубая!..» Он расстегнул ворот гимнастерки, быстро почесал ногтем веснушчатый нос, поморщился от досады.
Однако Загит ошибся, комиссар спокойно курил, стоя у окна в лучах закатного золотистого, но не жаркого солнца.
— Комбат, сильна Красная Армия, беззаветно храбры ее воины, но и враг еще обладает огромными силами, — сказал Трофимов задумчиво, словно размышляя вслух. — У Колчака четырехсоттысячная армия, на юге — полчища Деникина, на западе, — польские паны… В этих трудных условиях нам нужно не только соблюдать правильную политическую линию в том же вопросе об автономии Башкирии, но и всемерно умножать военные силы… Завтра я уезжаю в Саранск, где сейчас находится Башревком. Ну, со мною поедут еще товарищи из Реввоенсовета армии и фронта, — накопилось много нерешенных дел и о формировании башкирских частей и государственных. А тебе, комбат, — он называл Загита то на «вы», то на «ты», но комбат и не замечал этого, — я даю партийное поручение… Необычайное поручение, рискованное, но неотложное! Тебе придется поехать к Кулсубаю.
Казалось бы, культовый образ Салавата Юлаева разработан всесторонне. Тем не менее он продолжает будоражить умы творческих людей, оставаясь неисчерпаемым источником вдохновения и объектом их самого пристального внимания. Проявил интерес к этой теме и писатель Яныбай Хамматов, прославившийся своими романами о великих событиях исторического прошлого башкирского народа, создатель целой галереи образов его выдающихся представителей. Вплетая в канву изображаемой в романе исторической действительности фольклорные мотивы, эпизоды из детства, юношеской поры и зрелости легендарного Салавата, тему его безграничной любви к отечеству, к близким и фрагменты поэтического творчества, автор старается передать мощь его духа, исследует и показывает истоки его патриотизма, представляя народного героя как одно из реальных воплощений эпического образа Урал-батыра.
В романе-дилогии известного башкирского прозаика Яныбая Хамматова рассказывается о боевых действиях в войне 1812–1814 годов против армии Наполеона башкирских казаков, прозванных за меткость стрельбы из лука «северными амурами». Автор прослеживает путь башкирских казачьих полков от Бородинского поля до Парижа, создает выразительные образы героев Отечественной войны. Роман написан по мотивам башкирского героического эпоса и по архивным материалам.
В романе наряду с тяжелой, безрадостной жизнью дореволюционной башкирской деревни ярко показан быт старателей и рабочих. Здесь жизнь еще сложнее, поэтому классовое разделение общества, революционная борьба проявляются еще резче и многограннее.
На страницах романа показан процесс вхождения Башкортостана в состав Российского государства. Здесь также отслеживается развитие взаимоотношений башкирского и русского народов на фоне эпохальных событий периода правления Ивана Грозного, междувластия и воцарения династии Романовых.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В коротких рассказах молодой автор касается злободневных проблем, бичует бюрократизм, показуху, стяжательство, пьянство, властолюбие, угодничество и другие негативные явления жизни.
Автобиографическая повесть известного кировского писателя А. А. Филева (1915—1976) о детстве, комсомольской юности деревенского подростка, познании жизни, формировании характера в полные больших событий 20—30-е годы.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.