Грозовое лето - [24]
Сайдеямал молчала.
Взбешенный офицер сорвал с ее головы цветной кашемировый платок, швырнул в пыль, принялся яростно топтать сапогами. Седые волосы Сайдеямал упали на искаженное горем и стыдом морщинистое лицо.
Не вынесшая поругания старухи, Бибисара завопила истошным голосом:
— Изверг! Палач!
И в этот миг офицер с размаху ударил Сайдеямал по шее кулаком, и старуха рухнула в колею дороги.
— Ты убьешь ее, зверь!
Офицер без удивления обернулся, кивнул казакам, и те с улюлюканьем, со свистом помчались к воротам. Спасительная сила жизни подтолкнула Бибисару, и она вбежала во двор, захлопнула на засов калитку, спустила с цепи собаку. На крыльце, в доме метались с визгом, с рыданиями старшие жены. Казаки ломились в ворота, грозили сжечь дом.
Выведя из каменной конюшни высокого холеного жеребца, вскормленного очищенным овсом и караваями хлеба, Бибисара ловко, со сноровкой джигита, подобрав подол платья, взобралась на него, пригнулась.
— Выручай, серенький! Помнишь, как потчевала тебя круто посоленными горбушками хлеба?
— Ай, сбежала! Вот баба-шайтан!.. Держи-ии!..
Казаки, встав на седла, облокотившись на забор, осыпали беглянку руганью, но не стреляли — боялись, что убьют тысячерублевого жеребца. Бибисару они бы не пожалели. По проулку к реке Кэжэн понеслись в погоню всадники, но жеребец легко перескочил через изгородь и, будто понимая, что от него ждет Бибисара, стремительно полетел к лесу. Крепко вцепившись в гриву невзнузданного, неоседланного коня, сжимая крутые бока его сильными ногами, Бибисара зажмурилась от страха. Смелость уже иссякла, она всхлипывала, то просила аллаха сжалиться и укрыть ее в неприступном убежище, то ласково бормотала:
— Серенький, быстрее, быстрее!.. Догонят!
Но дутовцы не догнали. Жеребец трижды пересек извилистую Кэжэн и ворвался в березняк. Постепенно затихли топот казачьих коней позади, крики, ругань, свист преследователей. Мшистая почва беззвучно пружинила под копытами жеребца. Погружаясь в тишину, как в сон, Бибисара чувствовала безмерную усталость. Конь остановился, повернул к ней голову, словно сам был доволен своей удалью и ждал от всадницы благодарности. И Бибисара нежно погладила лоснящуюся от пота кожу, сползла с коня, шагнула одеревенелыми ногами и повалилась на траву. Жеребец фыркал, ходил кругами по поляне, щипал мураву и то и дело ободряюще посматривал на Бибисару: не бойся, мол… Но именно теперь Бибисара и забоялась. Вечерело, лиловые тяжелые тени ползли по полянке, вот-вот низкое солнце скроется за горами. На ум пришли сказания о шайтанах, о ведьмах, леших, водяных… Кто защитит в ночном лесу и от нечистой силы, и от дутовцев одинокую Бибисару? Сердце бедняжки бешено заколотилось, она зажимала рукою кривящийся рот, чтобы не заплакать навзрыд. И вдруг жеребец насторожил уши, ударил копытом землю, заржал тревожно, но негромко, предупреждая Бибисару об опасности. «Не волк ли крадется?…» Но за кустами послышался конский топот, злые крики всадников, гулко ударил винтовочный выстрел, лязгнули сабли. Трясущаяся от страха Бибисара полезла под поваленную ураганом сосну, забилась в яму от вывороченного корня. Теперь выстрелы стучали чаще, громче; кони продирались сквозь деревья, хрустя раздавленными сучьями; кто-то крикнул по-башкирски:
— Жеребец Хажисултана! Лови! Кидай аркан! Гляди, чтобы дутовцы не поймали!..
— От дутовцев и следа не осталось, начальник! Мчатся к Сакмаеву не оглядываясь!..
Родная башкирская речь приободрила Бибисару, она, осмелев, вылезла из ямы, всклокоченная, вымазанная землею.
— Баба! — ахнул конный джигит, могучей рукой схватил ее за косу. — Ты чего здесь прячешься?
— Пусти, проклятый! — взвизгнула Бибисара. — Не тронь моего жеребца!
— Ты кто, баба или ведьма? Ой, да она кусается! — И всадник зажал ладонью кровоточащий полумесяц на кисти правой руки. — Рехнулась?!
— А ты двинь ее кулаком по зубам! — добродушно посоветовал подъехавший приятель.
— Пусти-и-и!..
— Чего вы тут завозились? — строго спросил из темноты глубоким командирским баритоном джигит. — Поймали жеребца?
— Поймать-то поймали, начальник, да, оказывается, казачья пуля задела ему переднюю ногу. Хромает!
Бибисара узнала голос Кулсубая, спрашивавшего о жеребце, бросилась к нему, прижалась грудью к его пылающему жаром коню и дала волю слезам.
— Агай, спаси!.. Казаки хотят поджечь аул! Мать Хисматуллы арестовали!.. Меня пытались схватить — ускакала!..
Кулсубай выпрямился в седле, выхватил саблю. Утешать Бибисару некогда…
— Джигиты! — зычно прокричал он. — Спасем сакмаевцев!.. Вперед!.. Смерть за смерть! Кровь за кровь!..
Ему не пришлось торопить джигитов — они видели пепелище поселка, трупы у копра шахты и теперь помчались спасать жителей Сакмаева, беспощадно рубцуя плетками лихих, но усталых скакунов. Вероятно, казаки, преследовавшие Бибисару и напоровшиеся в березняке на всадников Кулсубая, доложили начальству, что к аулу подходит отряд красных партизан. И те перепугались, ибо набаловались безнаказанно расправляться с беспомощными стариками, с женщинами, но рубиться с лавой красных конников остерегались. С трех сторон по сигналу Кулсубая ворвались в Сакмаево его всадники, но дутовцы не приняли боя и обратились в беспорядочное бегство по тракту. Полковник Антонов с офицерами, с ординарцами ускакал в голове казачьей сотни…
Казалось бы, культовый образ Салавата Юлаева разработан всесторонне. Тем не менее он продолжает будоражить умы творческих людей, оставаясь неисчерпаемым источником вдохновения и объектом их самого пристального внимания. Проявил интерес к этой теме и писатель Яныбай Хамматов, прославившийся своими романами о великих событиях исторического прошлого башкирского народа, создатель целой галереи образов его выдающихся представителей. Вплетая в канву изображаемой в романе исторической действительности фольклорные мотивы, эпизоды из детства, юношеской поры и зрелости легендарного Салавата, тему его безграничной любви к отечеству, к близким и фрагменты поэтического творчества, автор старается передать мощь его духа, исследует и показывает истоки его патриотизма, представляя народного героя как одно из реальных воплощений эпического образа Урал-батыра.
В романе-дилогии известного башкирского прозаика Яныбая Хамматова рассказывается о боевых действиях в войне 1812–1814 годов против армии Наполеона башкирских казаков, прозванных за меткость стрельбы из лука «северными амурами». Автор прослеживает путь башкирских казачьих полков от Бородинского поля до Парижа, создает выразительные образы героев Отечественной войны. Роман написан по мотивам башкирского героического эпоса и по архивным материалам.
В романе наряду с тяжелой, безрадостной жизнью дореволюционной башкирской деревни ярко показан быт старателей и рабочих. Здесь жизнь еще сложнее, поэтому классовое разделение общества, революционная борьба проявляются еще резче и многограннее.
На страницах романа показан процесс вхождения Башкортостана в состав Российского государства. Здесь также отслеживается развитие взаимоотношений башкирского и русского народов на фоне эпохальных событий периода правления Ивана Грозного, междувластия и воцарения династии Романовых.
Через десятки километров пурги и холода молодой влюблённый несёт девушке свои подарки. Подарки к дню рождения. «Лёд в шампанском» для Севера — шикарный подарок. Второй подарок — объяснение в любви. Но молодой человек успевает совсем на другой праздник.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
В романе «Мужчина в расцвете лет» известный инженер-изобретатель предпринимает «фаустовскую попытку» прожить вторую жизнь — начать все сначала: любовь, семью… Поток событий обрушивается на молодого человека, пытающегося в романе «Мемуары молодого человека» осмыслить мир и самого себя. Романы народного писателя Латвии Зигмунда Скуиня отличаются изяществом письма, увлекательным сюжетом, им свойственно серьезное осмысление народной жизни, острых социальных проблем.